25 августа 2017. Нефтяные компании, Пенсионный фонд России, Минздрав и предприятия, работающие в области учета авторских прав, обратились во Внешэкономбанк с предложениями запустить пилотные проекты на основе технологии блокчейн (цепочка цифровых записей, данные из которой удалить невозможно). Об этом в интервью «Известиям» рассказал советник председателя правления ВЭБа Владимир Демин. По его словам, уже через пять лет блокчейн ощутимо сократит функционал государственных органов, что, в свою очередь, приведет к существенному росту экономики.
скрытый текст
— Какие процессы в стране может изменить и улучшить блокчейн?
— Блокчейн — это абсолютно другой способ управления информацией. Приведу пример. Мы привыкли к тому, что вся наша жизнь наполнена определенными реестрами. Например, банковский счет. Это означает, что в банке есть некое место, где хранится список клиентов и против каждой фамилии стоит какая-то сумма — баланс. Вы совершаете трансакцию — например, заплатили в магазине за что-то, и деньги с вашего счета перешли на счет магазина. Физически это означает, что в этом списке против одной строчки идет уменьшение, напротив другой — увеличение. Эта информация лежит в одном месте, у нее есть один администратор, который ею управляет, и мы все ссылаемся на него.
Блокчейн меняет это. Он создает систему «одного окна», когда оператор видит не только свои профильные списки, а все списки вообще. И придя в одно место, человек сможет получить сразу все необходимые документы, не бегая по разным организациям и ведомствам. Управлять информацией будет уже не человек-оператор, а компьютерная программа. Мы не уходим от реестров, но они управляются не человеком, а логикой компьютера, и реестр не лежит в одном месте — он находится сразу у всех участников системы.
Таким образом, становится невозможным что-то в этом реестре незаметно изменить, потому что это сразу увидят все участники процесса. Если представить теоретически, сейчас я могу потерять паспорт, прийти за новым в паспортный стол, а там какой-нибудь оператор что-то подделает — и я уже не Володя Демин, меня вообще нет. Все фильмы про кражу личности как раз об этом.
Как это радикально изменить? Сделать так, чтобы каждый стал участником этой схемы. У вас есть устройство, и в операциях, которые связаны с вашей личностью, с вашей собственностью, с вашим банковским счетом, вы участвуете сами. Вы их подтверждаете, имеете внутри своего устройства. Более того, вы знаете, что эта информация находится еще на тысячах других устройств и ее изменить невозможно.
Это длинная прелюдия к тому, что такое «внедрить блокчейн». Для того чтобы внедрить блокчейн, нам нужно концептуально изменить подход к процессам, которые реально составляют нашу жизнь, нужно переосмыслить роль государственных органов. С появлением блокчейна и перевода большинства информации под компьютерное администрирование исчезнет огромное количество посредников.
— То есть ведомств?
— Да. Мы в большинстве своем занимаемся ненужной работой, передаем друг другу бумажки. Это было оправданно какой-то период, но сейчас — точно нет. Сейчас это можно сделать гораздо быстрее, поэтому наша экономика может развиваться быстрее. Иссечение посреднических функций способно привнести эффект не на уровне 1–2% роста экономики, а на уровне десятков процентов роста.
Но государство в любом случае сохранит свои функции — технология блокчейн не приведет нас к анархии, плоскому обществу и тотальному самоуправлению. Большинство функций, которые сейчас исполняются в государственных органах, будут ликвидированы, но при этом останутся функции аудита, контроля, мониторинга, регуляции.
— Сколько десятилетий может занять процесс?
— Сегодня время сжимается. Если раньше на внедрение каких-то технологий могли потребоваться столетия, потом — десятилетия, то у нас уже на рубеже нескольких лет всё может радикально поменяться. Предположу, что если кто-то сейчас уснет летаргическим сном и проснется через пять лет, то он не узнает страну.
— Какую роль выполняет во всей этой работе ВЭБ?
— Мы замахнулись ровно на то, что я озвучил. Мы видим сейчас, как нужно изменить парадигму оперирования государством. Эту задачу до нас никто в мире не ставил в столь глобальном масштабе.
— Сейчас пилотные проекты с использованием блокчейна реализует Росреестр. Какие еще ведомства готовятся к внедрению этой системы?
— Это какая-то «ветрянка», которая перекинулась на всех. Мы завалены разными инициативами по внедрению блокчейна. Из любой индустрии к нам поступают предложения провести какие-то пилоты. Теперь этого хотят Пенсионный фонд России и негосударственные пенсионные фонды. Там есть несколько концепций. Сейчас ситуация с НПФ не очень прозрачная — нас могут, например, без нашего ведома перевести в другой НПФ. Такие прецеденты уже были. Это легко можно исключить с помощью блокчейна.
Также у нас готовится серия пилотов с Минздравом. Например, ведение электронной карты больного. Ведь сегодня, если человек потеряет сознание на улице, приедут врачи скорой помощи, которые не знают, какие у него болезни или аллергии на препараты, и врач будет вынужден действовать наугад или терять драгоценное время.
А если все медицинские карты будут в электронной системе и у дежурных врачей будет к ним доступ, то удастся спасти тысячи жизней. Но мы не можем просто поместить все данные больных в одну базу и дать доступ к ней всем врачам — это все-таки конфиденциальная информация. Поэтому подход такой: в случае экстренной ситуации доступ к медицинским данным пациента, который находится без сознания, может быть временно предоставлен авторизованному дежурному врачу через телефон пациента по отпечатку пальца.
— Какие еще проекты Минздрав хочет реализовать при помощи блокчейна?
— Вести реестр продажи аптеками наркосодержащих препаратов. Сейчас все рецепты бумажные и их можно подделать. Учет в аптеках ведется в тетрадочках. Переведя это на блокчейн, мы можем сделать ситуацию крайне прозрачной.
— Госкомпании обращаются к вам с предложениями внедрить блокчейн?
— Да. У нас масса предложений заняться сопровождением нефтетрейдинговых трансакций от нефтяных компаний, банков, нефтетрейдеров. Все они тоже видят в этом существенное сокращение периода оформления разных сделок, плюс это приведет к большей прозрачности и понижению комиссионных по пути. Всё это дает экономический эффект, ускорение процессов.
Также есть предложения от компаний в области учета авторских прав. Наш мир всё больше и больше наполняется интеллектуальными продуктами. В итоге, например, певцы уже даже не знают, где играют их песни, не говоря уже о том, чтобы получать за это гонорары.
Можно поручить это компьютерной логике, используя блокчейн. Каждая песня, которую будут проигрывать в конкретном ресторане с указанием места и времени, будет записываться. После этого программа сможет вычислить гонорар автора и перечислить ему деньги, причем онлайн.
— Для функционирования блокчейна необходимо достаточное количество энергомощностей, которые тратятся на шифрование цепочки блоков. Считается, что для упрощения способов получения электроэнергии необходимо устанавливать специальные дата-центры, в которых будут находиться компьютеры и подбирать ключи для шифрования цепочки блоков. Есть ли уже понимание, в каких регионах России могут появиться такие дата-центры?
— Лично мое мнение по поводу регионов, которые могут предоставлять энергию для майнинговых центров — это, во-первых, регионы, где себестоимость энергии самая низкая — атомная и гидроэнергетика. Во-вторых, те, где есть ее ситуационный избыток, как сегодня.
Под эти параметры подходят Карелия, Сибирь, определенные регионы Дальнего Востока.
— Какой объем мощности необходим для бесперебойного обеспечения работы блокчейна и может ли электроэнергия для этих целей стоить дешевле?
— Думаю, что мощность в объеме 1 ГВт к 2020 году создаст правильное позиционирование России в распределении мирового майнинга. Что касается цены, у нас есть законодательная база, не позволяющая продавать электричество ниже определенного уровня. Чтобы быть конкурентными, нам нужно придумать какую-то модель, когда это электричество мы можем потреблять дешевле.
Это непростой вопрос, потому что нельзя просто разрешить, сказать какой-то группе потребителей: «Все по пять рублей покупают, а вам продадим по рублю». При этом вписаться в существующую систему мы тоже не можем — это невыгодно.
— Обсуждаются ли изменения в законодательство для снижения цены на электроэнергию для этих целей?
— Обсуждений много. Сейчас очень важно пробить узенькую дорожку, чтобы она была логичной и честной для всех. Уверен, простых решений здесь не будет, но мы точно до какого-то решения добежим.
— Недавно ВЭБ создал Центр компетенций по квантовым технологиям. Какие конкретно у него функции?
— Мы как банк развития не видим в себе потенциала создать консалтингово-юридическую экспертизу. Мы видим свою роль в том, чтобы организовать экосистему, которая привлечет весьма широкий слой специалистов. Центр компетенций и создан для того, чтобы быть точкой перемешивания этих идей. С одной стороны, мы стягиваем туда проекты и конкретные запросы из Минздрава, Росреестра, департамента образования — отовсюду, где в этом есть потребность. С другой стороны, мы подтягиваем туда экспертизу, которая потребуется: юристы, консультанты, технические специалисты, разработчики программ и разработчики криптозащиты. Потому что это тоже обязательно. Будут там и функции исследования. Например, квантовый компьютер обладает настолько большой производительностью, что, в принципе, может взломать блокчейн.
— Вы планируете создавать квантовый компьютер?
— Да.
— Какой объем вложений на это потребуется?
— Зависит от задачи. Сегодня содержание центра по квантовым разработкам не требует каких-то космических денег. Это вполне по силам даже коммерческим компаниям, а уж тем более нет разговора о каких-то государственных инициативах. Самые известные центры — те, в которые инвестируют IBM, Google. Это, конечно, великие, но всего-навсего коммерческие компании. Государство с задачей финансирования таких центров точно справится.