05.05.2016. Как сделать так, чтобы срок от изобретательской идеи до внедрения был как можно короче, а полезные и нужные товары приносили их разработчикам быструю и заслуженную выгоду? Этот вопрос обсуждали эксперты в ходе прошедших в Петербурге Дней интеллектуальной собственности.
скрытый текст
Кулибин, выйди из сарая!
Принято считать, что в наше время путь изобретателя-одиночки обречен. Когда новые товары производят гигантские корпорации с многочисленным корпусом квалифицированных инженеров и патентными отделами, создать в собственном сарае нечто, способное осчастливить мир, - невозможно. Однако это заблуждение.
Петербуржец Алексей Гарагашьян в собственном гараже придумал и собрал вездеход, который был признан лучшим болотоходом мира по версии британского журнала TopGear. Совсем немного времени ушло у него на то, чтобы этим изделием заинтересовалась одна из производственных фирм Северной столицы, подкорректировала дизайнерский вид машины и наладила выпуск этих вездеходов под заказ. Отзывы потребителей, среди которых туристы, рыбаки, охотники, самые восторженные. Правда, у модели есть существенный недостаток - цена. Три с половиной миллиона - слишком дорого для такого класса машин. Вот если бы наладить серийное производство... А спрос на такую технику, считают специалисты, вполне может быть и у военных, и у спасателей, и у других аналогичных структур.
Светлана Мурашова, креативный директор конкурса "Школьный патент - шаг в будущее!", рассказывает, какие замечательные изобретения и полезные модели способны продуцировать совсем юные авторы. Ежегодно в конкурсе детских изобретений принимают участие сотни школьников.
Расширяется и география конкурса. Особенно за счет тех регионов, где много небольших городков, поселков (Чувашия, Мордовия, Архангельская область). А главное - заметно повышается уровень разработок и технических решений.
- Бывает, к нам приходят дети с уже запатентованными изобретениями, - отмечает Светлана Мурашова. - У них есть патенты в другой области, а они приносят новые разработки. Так, Никита Балясников два года назад, когда ему было 12, придумал многофункциональную фляжку. Это была продукция двойного назначения (фляжка содержит в себе и компас, и нож, и специальный термометр - словом, очень удобное устройство для всех, кто ходит в многодневные походы). Мы помогли Никите получить патент и надеемся видеть его впредь среди наших конкурсантов.
Сколько ждать?
Запатентованное изобретение живет 20 лет, потом новация становится общеупотребительным достоянием. А сколько времени и сил тратит изобретатель, чтобы внедрить свое решение? Иногда на это уходят годы. И десятилетия, чтобы превратить что-то полезное в реальный товар.
- Я вижу, как меняется эта практика, - отмечает Светлана Мурашова. - Потихоньку, со скрипом, но подвижки есть.
Вот пример. В прошлом году, на пятом конкурсе "Школьный патент - шаг в будущее!" наше внимание привлекли две разработки. Одна - 11-классника Андрея Тена - была посвящена утилизации артиллерийских снарядов бесподрывным способом. Вторая принадлежала четверокласснику Володе Тимофееву. Мальчик усовершенствовал компьютерную мышку так, чтобы ею могли пользоваться люди без рук (инвалиды, парализованные) - те, у кого действует только рот.
Эти две заявки, в связи с тем, что у нас сейчас в университете ИТМО есть магистры по патентоведению, мы взяли в разработку. Задача одной из магистерских работ заключается именно в том, чтобы довести эти авторские решения до рынка. Выяснить, возможна ли их коммерциализация? Где именно? Какой доход способна принести?
Такой инновационный хаб, когда идея ребенка не теряется, когда конкурс юных изобретателей проводится не конкурса ради, а с выходом на реальный рынок, очень ценен.
По словам Светланы Мурашовой, самый короткий путь идеи до воплощения возможен, когда в одной точке сходятся несколько интересов:
- Рынок и потребность есть, есть изобретение, есть тот, кто профинансирует внедрение... Я знаю ситуации, когда дети пишут такие программные продукты, которые внедряются буквально через неделю. А порой в этой спринтерской гонке продавцы теряют автора. Так что дети сегодня с детского сада должны понимать: продукт твоих интеллектуальных усилий - это твоя собственность. Этому тоже учит наш конкурс.
К слову, о доходах изобретателя. Благодаря компании "Русская закладка" в конкурсе для школьников появилась специальная номинация "Закладка". Ученики начальной школы №320 придумали целую серию "Веселых барашков". Их рисунки компания внедрила в производство авторских закладок.
- Не знаю, какова была сумма авторского вознаграждения, - говорит Светлана Мурашова, - это все оговаривается договором, но думаю, и дети, и их родители не остались внакладе.
Главное - не придумать, а сделать
В среднем у изобретателя на получение патента уходит год. И несколько тысяч рублей на уплату пошлины, оформление заявки и прочие "бумажные" дела. Гораздо больше - на воплощение этой идеи в конкретное изделие. Очень часто полезные модели остаются только на бумаге.
Ольга Алексеева, заместитель директора Федерального института промышленной собственности, называет цифры: "В 2015 году в Российской Федерации подано 45 517 заявок на выдачу патента изобретения и 11 906 заявок на выдачу патента на полезные модели, всего 57 423 заявки". Выдано 43 714 патентов. То есть доля заявок, по которым выданы патенты, составляет 76 процентов. 24 процента поданных заявок получили решение об отказе потому, что заявленное изобретение или полезная модель не новы или не соответствуют изобретательскому уровню. Заявителю в этом случае направляется соответствующее уведомление. Далее автор может сам прекратить производство, так как не видит смысла в дальнейшей переписке с Роспатентом, либо решение об отказе в выдаче патента принимает Роспатент.
Это - общемировая практика, и наша статистика в этом смысле не отличается от зарубежной. Другое дело, когда речь идет об абсолютных цифрах. К примеру, в США в 2015 году было подано 589 410 заявок на изобретения, практически в десять раз больше. Стало быть, и соответствие долей выданных и невыданных патентов у них иной. К сожалению, Институт промышленной собственности не располагает информацией о том, сколько запатентованных изделий получают выход на рынок, сколько имеют счастливую коммерческую судьбу. Известно лишь, что количество патентов, участвующих в договорных отношениях (кто-то их купил или выдал автору лицензию на использование изобретения), составляет приблизительно два процента. Правда, в последнее время наметился рост этого числа. Понемножку, по чуть-чуть, но все-таки...
- Самый трудный этап - материализация идеи, - отмечает Ольга Алексеева. - Особенно, если изобретатель - физическое лицо. Мне известны случаи, когда человек говорит: "Хоть у себя на даче фабрику открывай!" Очень трудно найти не просто инвесторов, а тех, кто сумеет выстроить всю логистику производства. Ведь под каждое новшество, как правило, нужна новая технология, а мы не умеем быстро перестраивать производство. На Западе, благодаря тому, что патентная система существует уже сотни лет, давно появились и механизмы реализации стартапов, и специалисты, умеющие это делать. Мы же только нарабатываем опыт. Заинтересовать малый бизнес остроумными решениями местных Кулибиных - этим призваны заниматься фонды по внедрению изобретений. У нас есть их адреса - на сайте Роспатента все есть. Но в стране не хватает специалистов по внедрению, по материализации инновационного продукта в товар: квалифицированных оценщиков, менеджеров, управленцев.
-----------------
Прямая речь
Вячеслав Туренко, вице-президент РОО "Санкт-Петербургская коллегия патентных поверенных":
- Когда я вижу, как мамочка катит детскую коляску, а к ней приделаны специальные варежки, я думаю: наверняка это кто-то придумал и запатентовал. И если полистать бюллетени изобретений, таких остроумных решений в самых бытовых вещах мы увидим очень много. Увы, зачастую они остаются нематериализованными. Это связано не с дефицитом интеллекта, а с наличием (или отсутствием) производства.
Чтобы малый бизнес взялся шить те же "колясочные варежки", рядом должно быть производство колясок, иначе - невыгодно. Наши Кулибины уезжают за границу, и многие разработки, которые к нам приходят, сделаны именно нашими мозгами. Яркий пример. У нас были контакты с Советом министров Северных стран, и мы были приглашены в Хельсинки, в фирму Nokia. Я думал: "Как наши работают там? Ведь финский язык довольно сложный". Но оказалось, официальный язык там не финский, а английский, а когда я шел по коридору, убедился: и не финский, и не английский, а русский! Процветание Nokia некоторое время назад было связано именно с питерскими мозгами.