Немного из жизни артистов.
Одной из замечательный работ Раневской была бабушка в спектакле теат-
ра им. Пушкина "Деревья умирают стоя". Артист Витольд Успенский, расска-
зал, как она однажды нахулиганила. Как-то на гастролях молодые актеры
собрались выпить и закусить. Бегут гурьбой в гостиничный ресторан, а им
навстречу по лестнице поднимается Раневская. "Ах, молодые люди, - завз-
дыхала она, - вы бежите гулять-веселиться, а я старая старуха, буду ле-
жать в номере одна, в тоске и грусти..." "Фаина Георгиевна, - загалдели
наперебой молодые, - идемте с нами в ресторан, для нас это такая честь -
посидеть с вами!" "Нет, дорогие мои, - вздохнула та, - я старая старуха,
я уж буду в номере лежать... Разве что чашечку кофе мне принесите!" "Вот
вы, дружок, - обратилась она к артисту Шевцову, - не откажите в любез-
ности..." "Момент! - крикнул Шевцов, - для вас - все!!!"
Вот он прибегает с чашкой кофе к ее номеру, стучит в дверь и слышит
ее бас: "Войдите!" Входит и от неожиданности роняет чашку. Положив мат-
рас на пол, открыв настежь все окна, лежит совершенно голая великая ар-
тистка и курит папиросу! Невозмутимо посмотрев на остолбеневшего Шевцова
она пророкотала: "Голубчик! Вас не шокирует. что я курю "Беломор"?
Вера Петровна Марецкая загорает на южном пляже. Загорает очень свое-
образно: на женском лежбище, где дамы сбросили даже легкие купальнички,
знаменитая актриса лежит на топчане в платье, подставив солнцу только
руки, ноги и лицо. Проходящая мимо жена поэта Дудина замечает ей: "Что
это вы, Верочка, здесь все голые, а вы вон как..." "Ах, дорогая, - взды-
хает Марецкая, - я загораю для моих зрителей. Они любят меня. Я выйду на
сцену, тысяча людей ахнет от моего загорелого лица, от моих рук, ног...
А кто увидит мое загорелое тело? Кроме мужа человек пять-шесть. Стоит ли
стараться?"