07.07.15. На днях на Днепропетровщине разразился скандал — несколько десятков жительниц с. Баловка и близлежащих поселков перекрыли Полтавскую трассу в знак протеста против тотальной мобилизации их мужчин. Два часа движение транспорта было заблокировано, но после приезда на место военкомов, женщин уговорили дать проезд.
скрытый текст
Шестая волна мобилизации (с 19 июня по 18 августа) уже наделала много шума. Как пояснил адвокат Андрей Верба, планируют мобилизовать не только тех, кто имеет специальные военные специальности, но и тех, кто вообще не служил. На этом фоне в Днепропетровске множатся рассказы горожан о том, что военкомы поджидают мужчин у супермаркетов, банковских отделений, на конечных остановках, проходных крупных предприятий. Не редкостью стали случаи, когда повестки вручают прямо на улице. «Мой сын утром шел на работу. На ж/м «Тополь-2» его остановили сотрудники военкомата и вручили повестку. За плечами у него срочная служба. Сейчас он пробудет две недели на учениях, а потом — зона АТО. Причем когда он уже был на учениях, ему снова звонили из военкомата. У них там неразбериха!» — рассказала мать мобилизованного Тамара Николаевна.
.
УТОЧНЯЮТ ДАННЫЕ
Как рассказал заместитель облвоенкома Сергей Полуцыган, мужчин вызывают, чтобы уточнить воинский учет. Он пояснил, что до начала боевых действий на востоке Украины изменили законодательство воинского учета — отменили норму, по которой граждане обязаны при смене места регистрации явиться в военкомат. Данные в военкоматах устарели.
«Подлежит уточнению его семейное положение, состояние здоровья. Мы не ограничены в месте вручения повесток, поэтому будем вручать их где угодно», — сообщил Сергей Полуцыган.
До 26 лет включительно мужчины считаются лицами призывного возраста, и их могут призвать исключительно на срочную службу. Уже с 27 лет неслуживший человек становится военнообязанным, и его могут мобилизовать.
«Он проведет полтора месяца в учебном подразделении. Затем поедет в воинскую часть, расположенную в любой точке Украины. Срок мобилизации — один год», — рассказал Полуцыган.
.
НОРМЫ НЕТ
Как поясняет адвокат Андрей Верба, в украинском законодательстве четко не прописана норма, связанная с вручением повесток в период мобилизации. Этим и пользуются военкомы. «В Постановлении Кабмина «Об утверждении Положения о проведении призыва граждан Украины на срочную службу» в пункте №64 указано, что вручается повестка по месту работы, месту учебы и месту проживания человека. Видимо, именно этим положением сотрудники военкоматов и руководствуются. Какой-то инструкции, которая регламентирует вручение повесток в период мобилизации, не существует», — рассказал адвокат.
В то же время Андрей Верба указывает на то, что все-таки вручать повестки мужчинам на улице сотрудники военкоматов не вольны.
«Если мы говорим о гражданах, то граждане действуют по такому принципу: то, что не запрещено законом, то разрешено. А чиновник должен действовать способом, определенным законом в Украине. Если закон Украины не определил такой способ, то и действовать таким образом он не может», — пояснил специалист.
По мнению адвоката Андрея Вербы, такой стихийный «отлов» мужчин на улицах и в местах массового скопления людей можно попытаться остановить с помощью многочисленных коллективных обращений граждан в Министерство обороны и к президенту.
«Для того чтобы использовать положение Закона Украины «Об обращении граждан», нужно массово писать эти обращения, объяснять проблему. При глобальном характере обращений эту проблему, скорее всего, начнут решать. С отсрочкой, конечно, но начнут», — пояснил адвокат.
К слову, в пятую волну в Днепропетровской области мобилизовали 2457 человек и 1765 призвали на срочную службу.
скрытый текст
Добровольцев стало меньше. Военкоматы пытаются закрыть план любой ценой
------------
Задачка по логике военного времени. Дано: в стране объявлена очередная, уже шестая по счету, мобилизация. Условие задачи: добровольцев стало меньше, но военкоматы научились работать активней, призывают всех, кто не смог отбиться. В том числе и вручая повестки прямо на улице, по месту работы и в общественном транспорте. Вопрос: станет ли в результате этих действий армия более боеспособной? Правильный ответ — нет, не станет. Почему? Потому что в результате этих действий в армии с каждым днем становится все больше больных людей, алкоголиков, наркоманов и просто тех, кто воевать не хочет. Понимают ли это в самих военкоматах? Понимают. Почему же продолжают работать по-прежнему? Правильный ответ... Отсутствует.
.
Война диагнозам не верит
------------
— В военкомате моему племяннику сказали: «Зачем тебе в больницу? Мы тебя в армии от всех болезней вылечим». А знаете, как он туда попал? Шел в стоматологию с зубной болью, на улице его остановили сотрудники военкомата. Спросили документы, пробили по своей базе и говорят: «Да ты же подлежишь мобилизации». Тут же выписали ему повестку и усадили в микроавтобус, где уже сидело шесть-семь таких же испуганных пацанов. Потом отвезли в военкомат. Медкомиссию они прошли по-быстрому: «Жалоб нет? Годен!» — рассказывает харьковчанин Владимир. — Зачем такое делать? Зачем брать в армию людей, которые не хотят служить. Какая у них может быть мотивация после таких «автобусов счастья»? Они же при первой возможности сбегут или сдадутся в плен! Зачем там солдаты с хроническими болезнями? В такое время у нас должны служить здоровые бойцы, а не мишени.
Слухи о беспредельщиках в военкоматах ходят самые мрачные. Впрочем, главными героями таких рассказов редко являются сами рассказчики. Как правило, разговор начинается с фразы: «Знакомый жены (брата, друга, свата) сам видел…»
— Знакомый жены вернулся из села с новостями: загребают всех, несмотря на диагнозы, — рассказывает киевлянин Ярослав Вишталюк. — В итоге уже вернулось три гроба, причем все трое — не боевые потери. У одного оказалось больное сердце, его инфаркт на полигоне догнал. У второго проблемы с суставами, так он споткнулся, загремел в окоп и сломал себе шею. С третьим не помню, что было, но тоже не в бою погиб.
В самой армии о подобных случаях говорить с прессой не любят.
— Вот я тебе сейчас расскажу о том, какое к нам «здоровое» пополнение пришло, а завтра меня самого отправят на передок, буду там под пулями бойцов зеленкой мазать. Зачем мне это надо? — эту фразу в той или иной форме нам повторили несколько начмедов. Выносить сор из избы здесь не принято. Да и не верят врачи в то, что можно что-то изменить с помощью СМИ.
— Сколько было совещаний, сколько раз я говорила, что нужно серьезней заниматься диагностикой, — никакого результата. Покивали головами и никаких перемен, — говорит Татьяна, начмед одной из аэромобильных бригад. — Я вас очень прошу не называйте мою фамилию, у нас же не разбираются, кто правду говорит, кто врет. С ходу приклеят мне штамп «очерняет».
По ее словам, командиры, встречая пополнение, хватаются за голову. 5–10% мобилизованных отсеиваются сразу по прибытии в часть. Еще через некоторое время начинает всплывать эпилепсия, потом другие хронические болезни, вплоть до психических.
— Были у меня случаи туберкулеза, гепатита и даже СПИДа. Представляете, каково это узнать, что у твоего соседа по казарме открытая форма? — рассказывает Татьяна. — А сколько раз такое было: привезли из военкомата парней, они пожаловались на свои диагнозы, и мы их отправили назад. Но проходит время, этих же ребят военкоматы опять к нам везут! И они уже стоят молча, ни на что не жалуются: «А смысл? Нас и в третий раз сюда отправят».
.
Мобилизация или госпитализация?
------------
То, что подобные «чудесные исцеления» — не редкость, подтверждают и солдаты.
— Со мной служит киевлянин Алексей, у которого язва и порок сердца, и при этом он «годен», — рассказывает военнослужащий Александр Хижняк. — Он принес в военкомат все свои справки, кардиограммы. Их прикололи степлером к его личному делу. Но когда Алексей пришел к начальнику медкомиссии, оказалось, что часть его документов «потерялась». Дескать, откололась скрепка, бумажка выпала. В итоге его отправили в армию, попал к нам. Уже на следующий день мы его на носилках несли к врачам. Жара была под 40 градусов, вот ему и стало плохо.
Самое удивительное, что насквозь больной Алексей не поднимает скандал, не борется с военкоматами, не хочет рассказывать о себе журналистам. Тихонько восстанавливает справки, надеется, что его комиссуют.
— Я ему говорю: «А если ты дуба дашь раньше, чем твою болезнь заметят?» — продолжает его сослуживец Хижняк. — Он мне отвечает: «Ну, значит посадят того, кто такое допустил. Бог или прокурор военкома накажет». А тебе-то уже не все ли равно будет?! Как ребенок, честное слово.
С похожей ситуацией столкнулся и днепропетровский активист, а ныне военнослужащий Вячеслав Поездник. Его не приняли в «Десне», вернули в Днепропетровск с резолюцией «не годен» (из-за вегетососудистой дистонии и хронического гастрита). Но через какое-то время снова повестка — на этот раз с новой, «правильной» медицинской справкой. И поехал Вячеслав служить в другую часть.
— Военком решил «продать» меня в 93-ю бригаду. Буду «киборгом» (93-я сражалась в ДАП. — «Репортер), — смеется Вячеслав. — Знаешь, поначалу мне показалось, что начальник медкомиссии строгая и ответственная. Она при мне отчитала терапевта за то, что не послал меня обследовать старую язву. Потом сама выписала мне несколько направлений. Но когда я принес результаты обследований, она была уже какая-то не такая — нервная, раздражительная. Я от нее такую фразу услышал: «Вызвал к себе военком и отчитал. Говорит: „У вас не мобилизация, а госпитализация"». И поставила мне «годен».
Но вот что думает по этому поводу Сергей Полуцыган, заместитель военного комиссара Днепропетровского облвоенкомата:
— То, что Поездника вернули из армии, — нонсенс. Как вы думаете, чье мнение более весомо: одного врача из «Десны» или комиссии военкомата?
Справедливости ради заметим, что подавляющему большинству больных все же удается собрать все необходимые анализы-справки и доказать, что болезнь — не придумана.
— Я пришел за результатами медкомиссии к восьми утра, — рассказывает военнослужащий Алексей Захарченко. — Попал к врачу уже после обеда. Все это время сидел, наблюдал — передо мной прошло полтора-два десятка людей. Не взяли ни одного. То есть возможность отбиться все-таки есть. Но для этого надо иметь желание и силы сопротивляться системе.
В то же время часть мобилизованных сами скрывают от медиков свои проблемы. Из патриотических соображений.
— У меня болезнь сердца, но я сам уговорил военкома поставить отметку «годен». Два раза меня отправляли в учебки, два раза мой диагноз всплывал и меня отправляли домой. В итоге я пошел воевать в добровольческий батальон, — рассказывает киевлянин Андрей.
.
Врач больному не товарищ
------------
Цель шестой мобилизации — обеспечить ротацию для тех, кто пошел служить в минувшем году, когда объявили третью волну призыва. Количество людей, которых отправят в армию на этот раз, не называется, но военкомы признаются, что выполнять план становится все труднее и труднее, особенно в городах. Например, в некоторых районах Харькова задание выполнили лишь на 22%.
— Военкомами, понятное дело, движет желание закрыть план любой ценой, — говорит правозащитник Эдуард Багиров. — Они проявляют служебное рвение, зарабатывают очередную звездочку, понимая, что ни со стороны вышестоящего руководства, ни со стороны прокуратуры больших претензий не будет.
Но вот парадокс: формально врачи медкомиссий военкоматам не подчиняются. Теоретически никто им не мешает действовать независимо.
— Они ведь не работают в военкомате. Это доктора из городских больниц, и к нам они приходят только на время медосмотра. У них начальство — главврач. Как мы можем на них воздействие оказывать? — рассказывали нам в киевском городском военкомате.
Почему же врачи тоже включаются в гонку за выполнение плана? Ответ напрашивается сам собой — коррупция. Чтобы тебе платили за белый билет, нужно, чтобы обычным путем этот документ получить было нелегко. Тактика проста: надо отправлять на фронт одних, чтобы другие боялись и платили. Сегодня уже ни для кого не секрет, что работа в военкомате — место хлебное. В среднем за «откосить» берут, в зависимости от региона и размера города, от $100 до $500 с человека. В городе Луцке, например, нам рассказывали, что врачи буквально стоят в очереди, чтобы попасть в медкомиссию.
— У нас они прямо в глаза говорят: «Будешь платить или пойдешь в армию?» — рассказывает житель Луцка Руслан. А киевлянин Денис признался, что этой весной он на медкомиссии два раза получал предложение «порешать вопрос». На портале городских новостей Денис прокомментировал работу Оболонского РВК так: «Старый пердун терапевт безнаказанно хамит всем и каждому, а после 13:00 бродит по поликлинике с состоятельными призывниками за ручку, помогает правильно обследоваться».
— У моего мужа серьезная грыжа позвоночника, он даже прихрамывал, — подтверждает слова Дениса киевлянка Лена. — Но его все равно вызвали в военкомат, заставили пройти все обследования. И вот приходит он к начальнику медкомиссии, приносит справки. Тот берет их, листает и роняет такую фразу: «А у меня ведь тоже жена больная. В день по 500 грн приходится за лекарства отдавать». Это он к чему?
Брать деньги с больного — дело более безопасное, чем рисовать в бумагах несуществующую болезнь здоровому человеку. Призывник ведь действительно болен? Действительно болен. А доказать факт взятки практически невозможно. Поэтому такая схема становится у врачей в последнее время все более популярной. Особенно после того, как несколько военкомов попались на горячем и военная прокуратура пообещала провести массовую проверку белобилетников.
— Это же каким моральным уродом надо быть, чтобы в такое время освобождать от службы здоровых людей, — возмущается Владимир Жербицкий, заместитель главного военного прокурора. — Система военкоматов проржавела насквозь, она, как раковая опухоль, пустила метаста-зы очень глубоко. И надо каленым железом выжигать их. Надо сажать взяточников, но при этом ужесточать ответственность и для тех, кто дает деньги. Пока у нас не перестанут бегать от армии — коррупцию в этой сфере победить невозможно.
.
Никто не хотел призывать
------------
— Ты знаешь, год проработал в военкомате, но взятку мне почему-то никто так и не предложил, — смеется Андрей, экс-сотрудник одного из райнных военкоматов Киевской области. — А вот в больших городах ситуация иная. Можешь сам посмотреть, на каких машинах приезжают на работу наши коллеги. На зарплату военного их не купишь. Я не хочу никого оправдывать, но вот что скажу: коррупция в этой сфере ровно такая же, как и во всем нашем обществе. Ни больше ни меньше.
На мои многочисленные «почему?» (гребут всех подряд, плохо работают, берут взятки) Андрей лишь философски разводит руками.
— Военкоматы не были готовы к войне. Наш, например, по плану должен был в этом году вообще закрыться. Ведь еще недавно позиция государства была такая: армии в скором времени будут нужны только контрактники. Никто и подумать не мог о мобилизации, она у нас последний раз была в «сороковые роковые». Прошлой весной у нас в райвоенкомате должно было работать 54 человека, а работали всего четверо. Не было даже электронной базы, все на бумажках, в картотеке. Часть личных дел где-то потерялась, многие адреса не соответ-ствовали действительности. В итоге повестки до сих пор приходят по устаревшим базам. Например, тем, кто умер 10 лет назад.
Недоволен мой собеседник и работой сельсоветов. По закону военкомат не должен доставлять с повестки, этим должна заниматься администрация. Но власти на местах зависят от настроений людей, поэтому в мобилизации участвуют крайне неохотно. Чаще всего используют АТО как способ избавится от пьяниц и дебоширов.
— Отправляли к нам тех, кто «заколупал» все село. Однажды прибыл такой «доброволец», что я не поленился перезвонить в его село. Отчитал тех, кто его прислал, пообещал отправить в зону АТО весь сельсовет. Но до лампочки им мои угрозы.
По словам Андрея, ситуация с явкой удручающая. Чтобы в военкомат пришла сотня людей, надо разослать тысячу повесток.
— С офицерами просто беда. Однажды выслали 60 повесток, не откликнулся ни один. Если откликается, то кто? Больные, инвалиды, многодетные. А среди тех, кого все-таки удалось мобилизовать, половина будет отмечать проводы в армию так, что на следующий день не сможет дойти до военкомата. Да, очень много алкоголиков. И, действительно, много больных. Вот такой пример: нам выслали требо-вание, чтобы не менее 75% школьников, пришедших на получение приписного, по результатам медицинской комиссии были здоровыми. А где их столько взять? В лучшем случае 60% подростков здоровы. А что говорить о тех, кому за 35?
Официальную статистику о «годных-негодных» публиковала нардеп Ольга Богомолец. По ее данным, в ходе четвертой волны мобилизации военно-медицинскую комиссию прошли 117 тысяч человек. Годными к военной службе признаны примерно 53 тысячи. В «топе» болезней: психические заболевания (32% — по мнению докто-ров, такое число явно завышено и вызывает сомнения и мысли о взятках), сердечно-сосудистые (31,1%), заболевания нервной системы (22,7%).
.
Алкоголизм хуже терроризма
------------
— Схема такая: звонит начальство: «Надо закрыть план, вызывайте всех подряд», — продолжает экс-сотрудник военкомата Андрей. — Всех — так всех. Вызываем. В итоге часть призывников являются в военкомат на бровях и не успевают протрезветь до самой учебки — приходится их отправлять домой. Снова звонок от начальства: «Это ваша недоработка!» Вызывают на ковер, отчитывают, грозят премии лишить. Но где нам взять нормальную молодежь?! Не идут здоровые в военкомат, не идут! И я уже не знаю, есть ли они вообще в нашей стране, — пожимает плечами Андрей.
Спрашиваю собеседника, понимает ли он, насколько опасно пьянство в армии. Кивает: «Еще бы!»
— Нам доводили, что небоевые потери — 5%. В том числе и из-за пьянства. Докладывали о случаях, когда алкаши стреляли по своим. Помнишь историю, когда дед принес на блокпост взрывчатку в банке с медом и устроил теракт. Знаешь, что на самом деле тогда было? Солдаты выпили и начали играть: вытащил чеку из гранаты и надо успеть выкрутить запал. Не успели. Пришлось придумать деда и мед. Да ты сам подумай. Трехлитровая банка с медом — это же дорого. Кто такие подарки будет делать? На кого такие истории рассчитаны?
Андрей смотрит, как я хлопаю глазами, но жалеть меня не собирается:
— Честно говоря, когда работаешь в военкомате и гонишь план, о последствиях не думаешь. Слава богу, в нашем районе пока менее десяти «двухсотых», и 20–30 «трехсотых». Для района, где живет больше 100 тысяч жителей, — это не так уж и много. А что касается пьяниц… Ну что я могу сделать? Если его признали здоровым на медкомиссии — он должен ехать служить. Как я докажу, что он алкоголик? Я же не могу приколоть к личному делу его перегар.
Наркологи слова Андрея подтверждают: поставить диагноз алкоголизм — не так уж и просто.
— Анализ крови, психотесты — сомнительно, что они покажут полную картину. По лицу тоже нельзя однозначный диагноз ставить. Может, он три дня на свадьбе пил, а до этого вел трезвый образ жизни, — говорит доктор медицинских наук, профессор Юрий Пакин. — Но моя позиция такова: если человек злоупотребляет — это не основание для того, чтобы он не служил в армии. Может, его и от работы освободить? Отправить на пенсию? Он же вполне трудоспособный. Пусть послужит родине. А командиры должны организовать все так, чтобы у него не было доступа к спиртному. Но главная проблема не в том, что мобилизованные много пьют. Корень зла в том, что украинцы вообще пьющая нация. Мы лидеры в Европе по подростковому алкоголизму.
В отчете Всемирного банка за 2010 год говорится о том, что 20% украинцев злоупотребляют или чрезмерно злоупотребляют алкоголем. Статистика совпадает с наблюдениями военкоматов и подтверждает правило: какая страна — такая и мобилизация.
— Есть люди, которые привыкли пить с самого утра, — говорит начальник пресс-центра управления оперативного командования «Сервер» Анатолий Прошин. — Если он не выпил, у него руки дрожат, работать не может. В обед он выпил еще и вечером «достаканился». И так изо дня в день. И вот такого человека мобилизуют. Он попадает к нам, и начинаются проблемы. Из-за синдрома резкой отмены алкоголя скачет давление. У человека случаются эпилептические припадки, бывают и смерти.
Нам рассказывали, что в феврале на Ровенском полигоне погибли трое. Первый — это была смерть от эпилепсии, второй — от белой горячки и третий — снова от алкоголя, захлебнулся в рвотных массах.
Те, кто привык пить ежедневно на гражданке, не отказываются от своих привычек в армии: «Нам скоро под пули, так что, и выпить напоследок нельзя?» Но войну с «зеленым змием» мы скорее выигрываем, чем проигрываем. Излюбленный метод воздействия — штрафы, лишение премий. Из радикальных способов — фотографии или видео пьяницы отправляются его родным, его самого помещают в яму или клетку. Но, по мнению солдат, чем ближе к фронту, тем мень-ше «залетов».
— В «Десне» у нас пило процентов 20–30 нашего подразделения. Как я сейчас понимаю, из-за безделья. Как только мы выдвинулись на фронт — ситуация резко изменилась. Да, и сейчас выпивают, как-то надо снять напряжение после трудного дня. Но пьют у нас сейчас максимум 5%. Про соседние части могу сказать то же самое, — говорит Дмитрий Якорнов.
.
Думай о хорошем
------------
— Вы, журналисты, такое пишете, что волосы дыбом встают. Кажется, что в армии один негатив. Рассказывайте о положительных моментах, — говорил нам военком Киева Владимир Кидонь.
Но пока позитив видится лишь в одном — раньше было хуже. Все наши собеседники в один голос говорят: сейчас ситуация мало-помалу исправляется. Во время прошлых мобилизаций некоторые военкоматы отравляли солдат на передовую вообще без медкомиссий.
— Но если человек с плохим здоровьем попал в армию, не надо сразу записывать его в «пушечное мясо», — говорит правозащитник Эдуард Багиров. — У нас только треть бойцов находится во фронтовой и прифронтовой зоне. И только 7–8 тысяч на линии соприкосновения. И еще один важный момент — многие неправомерно призванные ребята легко отсеиваются на стадии учебки. Если у военкоматов есть план по призыву, то учебные центры не обязаны гнаться за цифрами. У них не конвейер, они подставлять себя не хотят, отправлять больных на фронт они не будут.
Официальной статистики о том, сколько больных и непригодных попало в армию, естественно, нет. Но в любом случае процент «брака» выливается в сотни человеческих жизней и миллионы гривен, потраченных впустую.
— Когда ты попадаешь на войну, когда тебе тяжело и страш-но, многие вспоминают о своих болезнях, начинают ездить на обследование в один госпиталь, в другой. Это может длиться несколько месяцев. И все это время они полу-чают зарплату. Так, может, лучше потратить эти деньги на диагностику? — предлагает начмед Татьяна.
Бойцы видят эту проблему с другой стороны:
— Если сократить в два раза нашу бригаду, убрать алкоголиков и т. д., боеспособность только увеличится. Толку от «аватаров» — ноль, всю работу за них все равно приходится остальным выполнять. А можно еще зарплату за счет сократившихся увеличить.
Волонтер Юрий Касьянов идет еще дальше. Он считает, что надо отказаться от мобилизации вообще и все-таки создавать профессиональную армию.
— Нельзя взять и за месяц подготовить хорошего бойца. Нужно строить армию, где у солдат и офицеров будет достойная зарплата, социальная защита, качественное обучение и грамотное руководство.
Кроме того, сами военные говорят, что необходимо прекращать фиктивные медосмотры, «автобусы счастья», охоту за «мобилизационным ресурсом» у общежитий — все это лишь подрывает авторитет воинской службы и дискредитирует армию. Да и сами военкомы признают, что все это вынужденные меры, причина которых — низкий уровень организации. Будь у них хотя бы данные налоговой или списки избирателей — повестки можно было бы раздавать по реальным адресам.
И самое главное — у людей должна быть мотивация, они должны понимать, для чего и куда их призывают. И пока государство забывает об обещаниях, данных бойцам АТО (скажем, «боевых» и премиях за подбитую технику), формально относится к их физической и социальной защите — от повесток будут бегать или «решать вопрос» с помощью взяток.