Поручик Яшка, малость не брит, изрядно помят, но неузнаваемо трезв. Нашёл в какой-то книге, которую лет десять назад забросил недочитанной, засохший в ней, те же лет десять назад, цветочек, использованный заместо закладки, ностальгически занюхал. Странная, по детски тёплая улыбка, осветила мрачное лицо Яшки. Поручик бережно, двумя пальцами взял цветок, и как-то настойчиво, держа цветок, словно реликвию в вытянутой руке, направился в покои пани Лёльки. Дверь покоев всемогущей Лёльки, была раскрыта нараспашку и разно-всякий люд, вереницей стекался в хоромы, к знаменитой, огненно-власой Лёльке. Не замечая никого, сбивая с ног любого на своём пути, поручик приблизился к огненному сиянию исходившему от держательницы общака. Подойдя ближе походкой пеликана, склонился со всей галантностью, на какую был способен его потрёпанный организм, продолжая улыбаться, словно ребёнок во время некоего волшебного действа, вручил виновнице торжества свой засохший экибан и добавил с загадочным торжеством:
— О, властительница, соблазнительница, гроза, молния и прочая, и прочая, и прочая... поздравляю тебя с тем, что не смотря на все тяготы быть звездой, ты сияешь всё ярче и ярче, даря нам свой свет и тепло, пусть иногда и обжигая жгучим пламенем. Прими сей скромный дар, в знак моего восхищения и да не потухнет в тебе искра желания, а всё ярче разгорается притягивая к твоему свету всё больше нас.
Ура!
:-)