О ТАКОЙ КОМАНДЕ, КАК «ЗЕНИТ», ВСЕГДА БУДУТ ТРАВИТЬ БАЙКИНет в России второй такой команды, как «Зенит». Нет - и не будет! Наверное, есть и будут лучше, и уж точно - именитей, но такой - несравненной мы не найдем. Изнутри она даже колоритней, чем снаружи. Тут уютно очень. И правил как таковых не существует. Каждый может быть самим собой, и окружающие спокойненько его именно таким и примут. Я внимательно питерцев изучал во время их последнего сбора, последнего матча, последнего перелета в этом году, и ни об одной потраченной минуте не жалею. Я и время потом себе взял на раздумье, прежде чем сел за этот материал - хотел, чтобы эмоции улеглись. Но… время прошло, а эмоции остались. «Зенит», скажу я вам, - это мощнейшее впечатление!При «Зените» - свой фольклор. И фанаты, добравшиеся до Стамбула, катались на пароходике из Европы в Азию. Одна лира - и ты там. Порт красоты необычайной, мосты, виды - и фольклор. Рассказ за рассказом.
Вспоминают особо приближенные к клубу бывшего своего президента, Мутко Виталия Леонтьевича. С теплотой вспоминают и с юмором. Байки - бесконечные. Юмор по-питерски недобрый, но что ж сделаешь?
Вот откинулся кто-то на спинку скамьи. Метнул окурок в Босфор:
- А вот был ещё случай. Про Бекхэма. Знаешь?
Мотаю головой. Не знаю.
- Виталий Леонтьевич Бекхэма обожал. Причем своеобразно - называл «Бедхэмом».
Когда поправляли, реагировал нервно:
- Я что, не знаю, что ли?!
Их встреча не могла не случиться - и, разумеется, случилась. На вручении «Золотого мяча» Мутко подкрался к англичанину с тыла, неожиданно хлопнул по плечу:
- Ну ты, Бедхэм, красавчик!
- Сорри? - обернулся Дэвид.
Но Виталия Леонтьевича след простыл. Хорошая история? Быль или нет, кто ж теперь разберет... А вот еще история. Про Сыча. Знаешь?
Повторно мотаю головой.
- О, это история! Весь Питер знает! Как-то проводит Виталий Леонтьевич заседание, распекает по обыкновению: «Что вы мне говорите? Не надо мне говорить! О команде надо думать! Когда о команде будете думать?» Ничего необычного, словом. Все потупились, сидят - но тут Виталий Леонтьевич задумался. Забыл, о чем хотел сказать...
- И что?
- Был у нас в клубе ветеран один, он паузу заполнил. Как вы, говорит, хорошо сформулировали, дорогой Виталий Леонтьевич. Критика ваша не в бровь, а в глаз. Всегда так критикуйте, Виталий Леонтьевич.
- А что Виталий Леонтьевич?
- Смотрит мрачно. Не может вспомнить, о чем говорил. А ветеран не унимается: «Вот так же, открыто и честно, всегда критиковал мой друг Валентин Лукич Сыч. А потом его убили...» На этой фразе собрание пришлось сворачивать. Народ лежал.
В третий раз мотаю головой. Не пойму, верить всему этому или нет.
***
В Питере на все лады обсуждается отпускное интервью Мареша чешской какой-то газете. Критическое, мягко говоря. Прошелся Павел и по городу, и по погоде, и по Кержакову персонально. То ли было интервью, то ли нет, - но город обсуждает. Ничто не мешает обсуждать.
Интервью Мареша вытеснило тему вчерашнюю, расставание с Горшковым. Самые едкие из питерских репортеров несостоявшееся прощание оформили в натуральный скандал.
Анализировали вслух поведение пана Петржелы, норовящего избавиться от «стариков». Схватку с корреспондентами Петржела не выиграл и не проиграл.
Возможно даже, факт схватки пан не заметил.
Зато Горшков, перед стамбульской игрой отмахивавшийся от тех же корреспондентов, выстрелил так выстрелил. Своим голом выведя «Зенит» в еврокубковую весну. Контракт был продлен, и те же едкие корреспонденты теперь, как прогнозирует гостевая книга «Зенита», будут писать совсем другие слова. «Петржела не в состоянии обновлять команду, и потому оставляет стариков. Давно свое отыгравших. Как Горшков...»
Самому едкому из репортеров пан как-то на пресс-конференции отказался отвечать на вопрос: «Все равно переврешь!» И, по слухам, даже обещал помять лицо.
Радимов, к слову, в аналогичной ситуации одному служителю пера лицо помял без лишних слов.
Да, а что до интервью Мареша… Думаю, никто ему не удивился, и все внутри, включая Кержакова, поверили. Потому что в «Зените» подобные интервью в порядке вещей. Я же говорю, команда-то уникальная!
***
Пан Властимил только что прошел стамбульскую таможню. В одной руке тележка на колесиках, в другой яблоко. Улыбался всем и каждому.
Подхожу с провокационной темой:
- Уже определились для себя, с кем расстанетесь?
Петржела посмотрел мне в глаза внимательно. Усмехнулся. Чуть в сторонке его усталая команда, героически вырвавшая ничью у «Бешикташа», развалилась по креслам. Кто-то находил силы вяло переговариваться, вполголоса. На голос полный не хватало сил.
Герой номер один, Горшков, фотографировался с турецкими таможенниками. У тех авторы голов в чести - выстроилась к Александру целая очередь.
Пани Зузанна, жена Петржелы, взирала на очередное интервью мужа с необъяснимой скорбью. В руках держала пакет с рассадой необычайной красоты - результат размашистого стамбульского шопинга.
Петржела улыбался. Говорить? Не говорить?
- Да, знаю. Уже определился. Для Петербурга этот список станет шоком, но если мы хотим идти вперед - надо смириться с неизбежным. Когда-то я убирал из команды капитана Игонина, Овсепяна - и даже ссорился из-за этого с президентом. Мутко говорил, что нас не поймут. Поняли...
Властимил пожал плечами. Откусил кусок яблока. О глобальном - невзначай.
Зато Питер, день-другой спустя прознав про «список» и «шок», принялся гадать - кто? Спивак, Радимов, Горшков? Но то тема отдельная.
***
Кто-то бродил мрачнее тучи, растеряв жизнерадостность - как Флахбарт. Но из общего строя не выделялся. Питерские фанаты до сих пор поминают шепотом в спину пенальти с «Алеманией», лишивший «Зенит» еврокубков. Пенальти со «Спартаком», во многом лишивший «Зенит» медалей. Флахбарт не дурак, все понимает.
Из питерского фольклора, кстати - если Гартига Петржела отыскал для большого футбола чуть ли не в регулярной армии, то Флахбарт был автослесарем. И отыскал Властимил Яна на заводе «Шкода». Особо вредные из фанатов задаются вопросом - «зачем?»
***
По пятизвездному «Лариспарку» Петржела ходил осанисто. Синяя майка - спереди по-русски: «Наше имя - «Зенит». Сзади, для западных товарищей, пояснение: «Our name is Zenit». Пусть знают.
Пожилые немцы читали Петржелу охотно, и спереди, и сзади. Кто-то даже фотографировал, будто статую в музее Тюссо. Властимил охотно улыбался Европе в объективы.
Позже, уже в Стамбуле, Петржела поразит турецких репортеров чуть пренебрежительным: «Никак мы на «Бешикташ» не настраиваемся. Не изучаем. Пусть он нас изучает...»
Турки переглядывались растерянно. И после, забыв про мсье Тигана, ходили за Петржелой толпой. В ожидании перлов.
Властимил, почувствовав публику, радовал. Как не порадовать?
Низкорослые турки, не доверяясь технике, суетливо записывали. Заикаясь от услышанного, переспрашивали. Петржела смотрел на них сверху чуть насмешливо. Снисходительно.
Спрашивайте - ответим.
***
Купались в прохладном море, понятно, только русские. Из группы поддержки и сопровождения «Зенита».
Немцы-соседи, отобедав, гуськом шли вдоль моря. И, натыкаясь глазами на купающихся, застывали в изумлении. Цепенели.
А после, обойдя питерских купальщиков за километр, выходили к морю чуть в сторонке. И шли дальше, качая головами. Большое впечатление, просто огромное.
Приближаться к нашим трезво не решались.
***
Здесь, в этом же «Лариспарке», год назад Романцев Олег Иваныч выдал про Петржелу крылатое: «Этот господин больше говорит, чем делает...»
Никто, к слову говоря, не видел тогда, как Олег Иваныч питается. В номер еду ему вроде б не носили, в столовой Романцева тоже не было. Загадка. Спрашиваю о том служителей отеля - они отчего-то приходят в ужас...
Здесь, в этом же холле, давал первое интервью в качестве игрока московского «Динамо» Дерлей. А теперь здесь сидит Влад Радимов и рассказывает мне о том, как привык праздновать свой день рождения.
А я рассказываю капитану «Зенита» про Дерлея - Радимов неожиданно грустнеет.
Зато Петржела, расчувствовавшись, говорит на любые темы. О том, как приехал в России с относительно нормальным зрением, - но тратил ежедневно по четыре часа на прочтение одной газетной полосы. Никакой посторонней помощи.
Язык подтянул, зрение испортил.
- Теперь у меня две пары очков, но сегодня я в линзах...
Толковал про собачек, оставшихся в Чехии:
- О, собачки! В нашей семье это главный отдых - гулять с собачками. Душа отдыхает.
Про казино не говорим. На эту тему возле «Зенита» говорят вообще шепотом - страсть пана всем известна. Играет Властимил, говорят, по мелочи, но регулярно. Часто выигрывает.
Кто-то отважный идею с казино развивает - дескать, рискует Петржела не только за зеленым сукном, но и на бровке. Некоторые замены, сделанные в порыве азарта, понять невозможно, - однако ж в игре «Зенит» нежданно прибавляет. Газеты после называют это словом «озарение».
И Петржела снова срывает банк.
***
Хаген, ни слова не разумеющий по-русски, всякую свободную минуту берется за огромный том. Ни тени улыбки. Похож на лесоруба. А может, просто книжка серьезная.
Но спросите, кто в «Зените» общий любимец - ответит всякий: Хаген. Хагена обожают.
Впрочем, нет. Выучили Хагена выражению: «Король квадрата!» Именно так, с восклицательным знаком. С хрипотцой. Неистово.
И всей командой пытаются загнать в «квадрат» именно его, викинга. Чтоб услышать неповторимое.
Вот вам, кстати, еще чуть-чуть питерского фольклора. Горак, отправленный из «Зенита» восвояси, успел прикупить неподалеку от клубной базы особняк. И сдает его теперь Хагену с подругой.
Как-то из окна базы увидел норвежец, как два бомжа схватили приблудившегося щенка и несут неизвестно куда. То ли продавать, то ли есть. Времени Хаген не терял, выскочил во двор в чем был. Бомжей догнал, применил силовой прием - щенка отобрал как трофей. Назвал Джерри, и живет теперь пес в том же особняке Горака.
Истории о Хагене кажутся бесконечными. Кто угодно из команды оживится, вспомнив первые минуты после матча с «Гимарайншем». «Зенит», играя безобразно, умудрился выиграть, - но Хагена счет не радовал. Увидев, как посмеиваются в углу молодые, пришел в ярость. А в ярости этот парень страшен.
Всю скандинавскую злобу приняло на себя окно - туда улетела сумка Хагена. Дверь - ее Эрик пробил кулаком едва ли не насквозь. Потом Петржела пробовал в порядке эксперимента по той двери дать ногой - едва не поплатился пальцем...
Уважают теперь Хагена пуще прежнего.
***
...Команда прильнула к иллюминаторам. Где-то внизу был Стамбул. Был? Или не был?
Пять огоньков - это и есть Стамбул? Он самый. Точнее, пригород - до самого Стамбула ехать пришлось через чудовищные пробки почти два часа. В этом самом Стамбуле на следующий день едва не обокрали вашего доверчивого корреспондента. Второго пилота пулковского чартера. Славу Малафеева, наконец - того в поединке с карманником уберегла фантастическая реакция.
Зато другой вратарь «Зенита», Чонтофальски, за день до матча значимостью не пропитался. На свою, глубоко личную, волну не переключился - оставался с людьми. Подозреваю, он вообще о «Бешикташе» на время забыл, когда узнал о переходе Овчинникова в «Динамо»:
- Не может быть! Уже подписал контракт? Фантастика...
«Фантастика» - между прочим, очень популярное слово для футболистов «Зенита». Наверное, оттого, что и сам «Зенит» - это фантастика. Ему бы хотя бы чуточку жесткой прозы, тогда, глядишь, и увидит Питер блеск золотых медалей.
Василий АНДРЕЕВ
http://www.football-hockey.ru/49_212/article_1159.shtml