Что привело Вас к вере в бога вообще

Сначала у меня в жизни было всё хорошо. Я получила хоть и художественное, но очень хорошее образование и с высоты своей образованности иронично и не без доли высокомерия смотрела на тех «глупых людишек», которые отстаивали церковные службы, иногда падали на колени, бились об пол лбом, что-то выпрашивая у Бога, воздевали руки к небу. Какой на небе может быть Бог, если там атмосфера только одна?
На 4 курсе выскочила замуж, ещё через год родила ребёнка. После окончания ВУЗа по специальности на работу устроиться не смогла, занималась хозяйством, нянчила ребёнка, для души писала пейзажи, ни о чём не жалела и не думала о будущем, муж материально обеспечивал.
Но ещё через год случилось несчастье, у меня погиб муж – разбился на мотоцикле. Я осталась одна, без работы, с годовалым ребёнком на руках. Ситуация была просто ужасная: художники нигде не были нужны, и меня на работу никуда не брали. Иногда, очень редко, удавалось продать свои картины или что-то из вещей, но этого было так мало. Родители помогали, конечно, но только так, чтобы мы с дочкой не умерли от голода. Однажды удалось устроится в Дом офицеров художником-оформителем, но как только я им нарисовала все плакаты к 9 Мая, меня сразу уволили. Заниматься чёрной работой: мыть полы или подметать асфальт я не могу, - это выше моих сил. Положение было такое, что хоть на панель иди… На панель я, конечно, не пошла, а устроилась на работу, которая казалась мне чуточку приличней – я поступила натурщицей (демонстратором пластических поз) на кафедру академического рисунка и живописи, на ту самую кафедру, где двумя годами училась сама. Натурщице на кафедре платят очень мало, но и эти деньги помогали нам как-то сводить концы с концами.
Я, конечно, горевала по мужу, но понимала необходимость, что мне в жизни надо искать новую опору. С внешними данными у меня всё в порядке. Я старалась завести знакомство с мужчиной, но, как назло, всё время попадались такие омерзительные типы, которые вместо того, чтобы наладить нормальные человеческие отношения, сразу лезли под юбку.
Позже, я, как модель, получила известность, и меня стали приглашать в частные студии и мастерские. Там платили значительно больше. Но, по вполне понятным причинам, профессия натурщицы мне не очень нравилась. Я знала, что так не может продолжаться вечно, и мне надо переквалифицироваться на какую-то более узкую, востребованную специальность, соответствующую профилю моего образования.
Первоначально я рассматривала два варианта: миниатюру – расписывать всякие шкатулки, табакерки, блюдечки, может быть делать самостоятельные миниатюрные композиции – или иконопись… Сначала я склонялась к первому варианту. Иконопись мне казалась скучной, маловыразительной, зажатой в рамки канона; темпера, это не масло, и работать темперой значительно сложнее; на иконах отсутствует воздушная перспектива, а линейная часто неправильная и т.д. Но потом, здраво поразмыслив, я решила, что на миниатюре я быстро испорчу главный инструмент художника, своё зрение… и пошла на 8-месячные курсы иконописи.
Так что не духовное взросление, не поиск духовного пути, не суггестивный призыв Свыше, а нужда… обычная нужда привела меня к вере.
Когда я училась на курсах, то познала иконопись совсем с другой, мне ранее не известной, стороны: это оказалось не только ремесло, но очень глубокое творческое искусство. И я поняла, что это моё, что теперь я могу быть только иконописцем и больше никем.
Правда, устроиться после курсов в иконописную мастерскую было так же трудно, как после художественного ВУЗа устроиться художником-оформителем. Но мне повезло, и я устроилась.
С тех пор мне постоянно везёт в жизни: я удачно вышла замуж, всем обеспечена, рощу детей от первого и второго мужа, дети здоровы и меня не огорчают, а самое главное, я имею любимую работу. Что ещё нужно для счастья?
В работе я очень дотошна. Если мне приходится писать образ святого, то я тщательно изучаю его жития и настолько проникаюсь его образом, что начинаю с ним разговаривать. Нет это не психическое отклонение – все художники просто немного странные. И что интересно, святые мне начинают как бы отвечать. Как это происходит, я не могу сказать потому, что это уже за пределами возможностей человеческой речи. Но они реально отвечают. Мало того, они мне помогают и выполняют, то что я прошу, и это не совпадения – по законам статистики не может быть таких совпадений. Только, конечно, надо знать, что можно просить, а что нельзя. Я не могу попросить: «Святой Николай Угодник, заправь-ка мне машину» или что-то в этом роде. Я прошу только то, что реально мне нужно; то, в чём я действительно нуждаюсь, и святые мне никогда не отказывают.
Но только дальше моя вера не идёт. Я вообще нерелигиозный человек. Если в церковь хожу, то раз в месяц, на исповедь только коллективную, а то на индивидуальной, как я скажу, что сомневаюсь в Священном писании? – За это меня сразу, без разговоров, отлучат от церкви. Молитвы произношу каждый день; считаю, что это надо обязательно: один раз «Символ веры», три раза «Отче наш» и два раза «Богородица Дева радуйся». Среди дня произношу многократно «Иисусову молитву». По вечерам молюсь святым. С христианскими заповедями всё понятно: «не убий», «не укради», врать стараюсь только в случае крайней необходимости, ну и т.д. Вот на этом и всё.