Рыжа
Говорят, он ушел - умер.
Так с котами не поступают.
Я по дому ходить буду -
Поищу, не здесь ли хозяин.
Почешу я щеки о мебель,
Навострю об косяк когти -
Человек мой, ну где ты, где ты???
Ты, должно быть, ушел в гости.
Ничего не менялось вроде,
Те же стулья, горшки с цветами -
Но хозяин уже не ходит,
Не включает свет вечерами.
По-другому пахнет в квартире,
И другие - шаги за дверью.
И другими руками рыбу
На тарелку кладут зверю.
По-другому текут сутки,
По-другому скрипит мебель -
Мой хозяин ушел. Жутко.
Без хозяина я не умею.
Я ищу его неустанно -
По шкафам, под ковром, по полкам.
Нет нигде его, очень странно.
Был бы псом - так завыл бы волком.
Разбросал все бумаги в доме,
По ковру разнес наполнитель -
Никого мне не надо - кроме,
Лишь хозяина мне верните.
Пусть придет поскорей обратно:
Я ему покажу - дружбу!
Я не буду скакать и мявкать -
Так с котом поступать не нужно.
Отверну от него усищи,
И прижму к голове уши...
...Возвращайся, хозяин, слышишь?!
Для меня ты - один. Лучший
(С) Вислава Шимборска
Так с котами не поступают.
Я по дому ходить буду -
Поищу, не здесь ли хозяин.
Почешу я щеки о мебель,
Навострю об косяк когти -
Человек мой, ну где ты, где ты???
Ты, должно быть, ушел в гости.
Ничего не менялось вроде,
Те же стулья, горшки с цветами -
Но хозяин уже не ходит,
Не включает свет вечерами.
По-другому пахнет в квартире,
И другие - шаги за дверью.
И другими руками рыбу
На тарелку кладут зверю.
По-другому текут сутки,
По-другому скрипит мебель -
Мой хозяин ушел. Жутко.
Без хозяина я не умею.
Я ищу его неустанно -
По шкафам, под ковром, по полкам.
Нет нигде его, очень странно.
Был бы псом - так завыл бы волком.
Разбросал все бумаги в доме,
По ковру разнес наполнитель -
Никого мне не надо - кроме,
Лишь хозяина мне верните.
Пусть придет поскорей обратно:
Я ему покажу - дружбу!
Я не буду скакать и мявкать -
Так с котом поступать не нужно.
Отверну от него усищи,
И прижму к голове уши...
...Возвращайся, хозяин, слышишь?!
Для меня ты - один. Лучший
(С) Вислава Шимборска
L`Amour
Я сегодня прольюсь дождем,
Чтоб в автобус ты сесть не смог...
Чтоб пошел бы домой пешком,
Чтоб до ниточки весь промок...
Буду рядом с тобой идти,
Что-то тихо тебе шептать,
И бессовестно по пути
На глазах у всех целовать...
Не заметит никто ничего...
Да и ты вряд ли что-то поймешь...
Просто я, чтоб побыть с тобой,
Превратилась сегодня в дождь...
Чтоб в автобус ты сесть не смог...
Чтоб пошел бы домой пешком,
Чтоб до ниточки весь промок...
Буду рядом с тобой идти,
Что-то тихо тебе шептать,
И бессовестно по пути
На глазах у всех целовать...
Не заметит никто ничего...
Да и ты вряд ли что-то поймешь...
Просто я, чтоб побыть с тобой,
Превратилась сегодня в дождь...
Laura McGrough
Я пришёл в этот мир.
Это было давно...
Кривоногий сатир
Пил под клёном вино.
Были жидкими выси,
Тряхни - звездопад!
Дни не ведали чисел,
События - дат.
Обречённые боги
Твердили, скуля,
Величавый и строгий
Акафист корабля!
Я пришёл в этот мир
И его же отверг,
Я отпраздновал пир
Всех религий и вер.
Мышцы свиты в кольцо,
Поглядим, кто слабей?
Я смеялся в лицо
Одинокой судьбе...
И, застряв в облаках,
Время падало ниц -
В потревоженный прах
Древних царств и гробниц!
Я пришел в этот мир
И поставил печать.
Я ещё не решил -
Что стереть, что начать?
Бесполезный ответ
Над вопросом зачах...
Мирозданья скелет,
Покачнув на плечах,
Я швырнул его в тлен
И под траурный звон,
Поднимаясь с колен,
Распахнул горизонт!
Но с последним - "прости".
Память выставит счёт
Вечной жаждой пути
И ответом - за всё!
(с)А.Белянин
Это было давно...
Кривоногий сатир
Пил под клёном вино.
Были жидкими выси,
Тряхни - звездопад!
Дни не ведали чисел,
События - дат.
Обречённые боги
Твердили, скуля,
Величавый и строгий
Акафист корабля!
Я пришёл в этот мир
И его же отверг,
Я отпраздновал пир
Всех религий и вер.
Мышцы свиты в кольцо,
Поглядим, кто слабей?
Я смеялся в лицо
Одинокой судьбе...
И, застряв в облаках,
Время падало ниц -
В потревоженный прах
Древних царств и гробниц!
Я пришел в этот мир
И поставил печать.
Я ещё не решил -
Что стереть, что начать?
Бесполезный ответ
Над вопросом зачах...
Мирозданья скелет,
Покачнув на плечах,
Я швырнул его в тлен
И под траурный звон,
Поднимаясь с колен,
Распахнул горизонт!
Но с последним - "прости".
Память выставит счёт
Вечной жаждой пути
И ответом - за всё!
(с)А.Белянин
L`Amour
Идёт принцесса, обходит лужи -
Спешит принцесса готовить ужин.
А доберётся - поставит кофе,
Ошпарит душу стекляшке-крохе.
Закурит в кресле – увы, привычка,
Любуясь грустно, как гаснет спичка.
Две чашки кофе потом, и книга –
И снова вечер короче мига.
Постель принцессу прижмёт, со вздохом –
И та ответит коротким – охом.
Погасит лампу – свою подругу –
На службу завтра и вновь – по кругу.
Мерцает светом вечерний город,
Идёт принцесса, шагает гордо.
Ничья – владыка, ничья – невеста,
Да, да, без трона и королевства.
Ведь так бывает: родишься где-то,
глядишь, ошибся - не та планета.
Спешит принцесса готовить ужин.
А доберётся - поставит кофе,
Ошпарит душу стекляшке-крохе.
Закурит в кресле – увы, привычка,
Любуясь грустно, как гаснет спичка.
Две чашки кофе потом, и книга –
И снова вечер короче мига.
Постель принцессу прижмёт, со вздохом –
И та ответит коротким – охом.
Погасит лампу – свою подругу –
На службу завтра и вновь – по кругу.
Мерцает светом вечерний город,
Идёт принцесса, шагает гордо.
Ничья – владыка, ничья – невеста,
Да, да, без трона и королевства.
Ведь так бывает: родишься где-то,
глядишь, ошибся - не та планета.
Laura McGrough
Борис Слуцкий.
В ШЕСТЬ ЧАСОВ УТРА ПОСЛЕ ВОЙНЫ
Убили самых смелых, самых лучших,
А тихие и слабые - спаслись.
По проволоке, ржавой и колючей,
Сползает плющ, карабкается ввысь.
Кукушка от зари и до зари
Кукует годы командиру взвода
И в первый раз за все четыре года
Не лжет ему, а правду говорит.
Победу я отпраздновал вчера.
И вот сегодня, в шесть часов утра
После победы и всего почета -
Пылает солнце, не жалея сил.
Над сорока мильонами могил
Восходит солнце,
не знающее счета.
Чужие люди почему-то часто
Рассказывают про свое: про счастье
И про несчастье. Про фронт и про любовь.
Я так привык все это слышать, слышать!
Я так устал, что я кричу: - Потише! -
При автобиографии любой.
Все это было. Было и прошло.
Так почему ж быльем не порастает?
Так почему ж гудит и не смолкает?
И пишет мной!
Какое ремесло
У человековеда, у поэта,
У следователя, у политрука!
Я - ухо мира! Я - его рука!
Он мне диктует. Ночью до рассвета
Я не пишу - записываю. Я
Не сочиняю - излагаю были,
А опытность досрочная моя
Твердит уныло: это было, было...
Душа людская - это содержимое
Солдатского кармана, где всегда
Одно и то же: письмецо (любимая!),
Тридцатка (деньги!) и труха-руда -
Пыль неопределенного состава.
Табак? Песок? Крошеный рафинад?
Вы, кажется, не верите? Но, право -
Поройтесь же в карманах у солдат!
Не слишком ли досрочно я узнал,
Усвоил эти старческие истины?
Сегодня вновь я вглядываюсь пристально
В карман солдата, где любовь, казна,
Война и голод оставляли крохи,
Где все истерлось в бурый порошок -
И то, чем человеку
хорошо,
И то, чем человеку
плохо.
Человечество делится на две команды.
На команду "смирно"
И команду "вольно".
Никакие судьи и военкоматы,
Никакие четырехлетние войны
Не перегонят меня, не перебросят
Из команды вольных
В команду смирных.
Уже пробивается третья проседь
И молодость подорвалась на минах,
А я, как прежде, отставил ногу
И вольно, словно в юные годы,
Требую у жизни совсем немного -
Только свободы.
В ШЕСТЬ ЧАСОВ УТРА ПОСЛЕ ВОЙНЫ
Убили самых смелых, самых лучших,
А тихие и слабые - спаслись.
По проволоке, ржавой и колючей,
Сползает плющ, карабкается ввысь.
Кукушка от зари и до зари
Кукует годы командиру взвода
И в первый раз за все четыре года
Не лжет ему, а правду говорит.
Победу я отпраздновал вчера.
И вот сегодня, в шесть часов утра
После победы и всего почета -
Пылает солнце, не жалея сил.
Над сорока мильонами могил
Восходит солнце,
не знающее счета.
Чужие люди почему-то часто
Рассказывают про свое: про счастье
И про несчастье. Про фронт и про любовь.
Я так привык все это слышать, слышать!
Я так устал, что я кричу: - Потише! -
При автобиографии любой.
Все это было. Было и прошло.
Так почему ж быльем не порастает?
Так почему ж гудит и не смолкает?
И пишет мной!
Какое ремесло
У человековеда, у поэта,
У следователя, у политрука!
Я - ухо мира! Я - его рука!
Он мне диктует. Ночью до рассвета
Я не пишу - записываю. Я
Не сочиняю - излагаю были,
А опытность досрочная моя
Твердит уныло: это было, было...
Душа людская - это содержимое
Солдатского кармана, где всегда
Одно и то же: письмецо (любимая!),
Тридцатка (деньги!) и труха-руда -
Пыль неопределенного состава.
Табак? Песок? Крошеный рафинад?
Вы, кажется, не верите? Но, право -
Поройтесь же в карманах у солдат!
Не слишком ли досрочно я узнал,
Усвоил эти старческие истины?
Сегодня вновь я вглядываюсь пристально
В карман солдата, где любовь, казна,
Война и голод оставляли крохи,
Где все истерлось в бурый порошок -
И то, чем человеку
хорошо,
И то, чем человеку
плохо.
Человечество делится на две команды.
На команду "смирно"
И команду "вольно".
Никакие судьи и военкоматы,
Никакие четырехлетние войны
Не перегонят меня, не перебросят
Из команды вольных
В команду смирных.
Уже пробивается третья проседь
И молодость подорвалась на минах,
А я, как прежде, отставил ногу
И вольно, словно в юные годы,
Требую у жизни совсем немного -
Только свободы.
Феофилакт
Казалось, было холодно цветам,
и от росы они слегка поблёкли.
Зарю, что шла по травам и кустам,
обшарили немецкие бинокли.
Цветок, в росинках весь, к цветку приник,
и пограничник протянул к ним руки.
А немцы, кончив кофе пить, в тот миг
влезали в танки, закрывали люки.
Такою все дышало тишиной,
что вся земля еще спала, казалось.
Кто знал, что между миром и войной
всего каких-то пять минут осталось!
Я о другом не пел бы ни о чем,
а славил бы всю жизнь свою дорогу,
когда б армейским скромным трубачом
я эти пять минут трубил тревогу.
С.Щипачев
и от росы они слегка поблёкли.
Зарю, что шла по травам и кустам,
обшарили немецкие бинокли.
Цветок, в росинках весь, к цветку приник,
и пограничник протянул к ним руки.
А немцы, кончив кофе пить, в тот миг
влезали в танки, закрывали люки.
Такою все дышало тишиной,
что вся земля еще спала, казалось.
Кто знал, что между миром и войной
всего каких-то пять минут осталось!
Я о другом не пел бы ни о чем,
а славил бы всю жизнь свою дорогу,
когда б армейским скромным трубачом
я эти пять минут трубил тревогу.
С.Щипачев
je suis sorti
Уже послы живут в тылу глубоком,
Уже в Москве наркомов не видать,
И панцерные армии фон Бока
На Химки продолжают наступать.
Решают в штабе Западного фронта -
Поставить штаб восточнее Москвы,
И солнце раной русского народа
Горит среди осенней синевы ...
Уже в Москве ответственные лица
Не понимают только одного:
Когда же Сам уедет из столицы -
Но как спросить об этом Самого?
Да, как спросить? Вопрос предельно важен,
Такой, что не отложишь на потом:
- Когда отправить полк охраны Вашей
На Куйбышев? Состав уже готов.
Дрожали стекла в грохоте воздушном,
Сверкало в Александровском саду ...
Сказал спокойно: - Если будет нужно,
Я этот полк в атаку поведу.
Феликс Чуев
Уже в Москве наркомов не видать,
И панцерные армии фон Бока
На Химки продолжают наступать.
Решают в штабе Западного фронта -
Поставить штаб восточнее Москвы,
И солнце раной русского народа
Горит среди осенней синевы ...
Уже в Москве ответственные лица
Не понимают только одного:
Когда же Сам уедет из столицы -
Но как спросить об этом Самого?
Да, как спросить? Вопрос предельно важен,
Такой, что не отложишь на потом:
- Когда отправить полк охраны Вашей
На Куйбышев? Состав уже готов.
Дрожали стекла в грохоте воздушном,
Сверкало в Александровском саду ...
Сказал спокойно: - Если будет нужно,
Я этот полк в атаку поведу.
Феликс Чуев
Я БУДУ ЗА ТЕБЯ МОЛИТЬСЯ...
Ты та, которая приходит
Любовью в сердце в день Весны,
Та, от которой Свет исходит,
Чаруя явью мои сны ...
Ты ангел Божий и посланник,
Вернувший жизни моей смысл,
Души своей заблудший странник -
Я вновь обрёл Святую мысль ...
Но всё не долго - Ты исчезнешь
И, покорясь своей Судьбе,
Я буду жить своею жизнью,
Но не забуду о Тебе ...
Ты будешь по ночам мне сниться,
Твой образ навсегда со мной
Я буду за Тебя молиться
И прославлять миг встречи той ...
Автор: Алекс Чернышов
Ты та, которая приходит
Любовью в сердце в день Весны,
Та, от которой Свет исходит,
Чаруя явью мои сны ...
Ты ангел Божий и посланник,
Вернувший жизни моей смысл,
Души своей заблудший странник -
Я вновь обрёл Святую мысль ...
Но всё не долго - Ты исчезнешь
И, покорясь своей Судьбе,
Я буду жить своею жизнью,
Но не забуду о Тебе ...
Ты будешь по ночам мне сниться,
Твой образ навсегда со мной
Я буду за Тебя молиться
И прославлять миг встречи той ...
Автор: Алекс Чернышов
Laura McGrough
И.В. Сталин
Ходил он от дома к дому,
Стучась у чужих дверей,
Со старым дубовым пандури,
С нехитрою песней своей.
А в песне его, а в песне –
Как солнечный блеск чиста,
Звучала великая правда,
Возвышенная мечта.
Сердца, превращенные в камень,
Заставить биться сумел,
У многих будил он разум,
Дремавший в глубокой тьме.
Но вместо величья и славы
Люди его земли
Отверженному отраву
В чаше преподнесли.
Сказали ему: “Проклятый,
Пей, осуши до дна...
И песня твоя чужда нам,
И правда твоя не нужна!” (перевод с грузинского)
И то же стихотворение в переводе Феликса Чуева:
Он бродил от дома к дому,
словно демон отрешенный,
и в задумчивом напеве
правду вещую берег.
Многим разум осенила
эта песня золотая,
и оттаивали люди,
благодарствуя певца.
Но очнулись, пошатнулись,
переполнились испугом,
чашу, ядом налитую,
приподняли над землей
и сказали: – Пей, проклятый,
неразбавленную участь,
не хотим небесной правды,
легче нам земная ложь.
Ходил он от дома к дому,
Стучась у чужих дверей,
Со старым дубовым пандури,
С нехитрою песней своей.
А в песне его, а в песне –
Как солнечный блеск чиста,
Звучала великая правда,
Возвышенная мечта.
Сердца, превращенные в камень,
Заставить биться сумел,
У многих будил он разум,
Дремавший в глубокой тьме.
Но вместо величья и славы
Люди его земли
Отверженному отраву
В чаше преподнесли.
Сказали ему: “Проклятый,
Пей, осуши до дна...
И песня твоя чужда нам,
И правда твоя не нужна!” (перевод с грузинского)
И то же стихотворение в переводе Феликса Чуева:
Он бродил от дома к дому,
словно демон отрешенный,
и в задумчивом напеве
правду вещую берег.
Многим разум осенила
эта песня золотая,
и оттаивали люди,
благодарствуя певца.
Но очнулись, пошатнулись,
переполнились испугом,
чашу, ядом налитую,
приподняли над землей
и сказали: – Пей, проклятый,
неразбавленную участь,
не хотим небесной правды,
легче нам земная ложь.
D_art
Твоя пронзительная нежность,
Твоя губительная страсть.
Как будто смерти неизбежность
Имеют на до мою власть.
И я всего лишь раб послушный,
Терплю мучительную боль.
Когда легко и просто душно,
Ты вновь повелеваешь мной.
Небрежно брошенное платье,
Твое тепло еще хранит.
А на стене весит распятье
И алым пламенем горит.
Но в споре двух противоречий,
Греха возвышенная суть.
Твои божественные плечи,
Твоя божественная грудь.
А ты дышала лунным светом,
Что лился в воздухе ночном.
И ночь была тобой согрета,
И пели птицы за окном,
О том что в мире все бесценно,
Когда над ним имеют власть.
Твоя пронзительная нежность,
Твоя губительная страсть.
(с)
Твоя губительная страсть.
Как будто смерти неизбежность
Имеют на до мою власть.
И я всего лишь раб послушный,
Терплю мучительную боль.
Когда легко и просто душно,
Ты вновь повелеваешь мной.
Небрежно брошенное платье,
Твое тепло еще хранит.
А на стене весит распятье
И алым пламенем горит.
Но в споре двух противоречий,
Греха возвышенная суть.
Твои божественные плечи,
Твоя божественная грудь.
А ты дышала лунным светом,
Что лился в воздухе ночном.
И ночь была тобой согрета,
И пели птицы за окном,
О том что в мире все бесценно,
Когда над ним имеют власть.
Твоя пронзительная нежность,
Твоя губительная страсть.
(с)
Evgenia
Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех.
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил, жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово.
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена, и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.
Умей поставить, в радостной надежде,
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том,
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело,
И только воля говорит: "Иди!"
Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег, -
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!
Тебя клянущей за смятенье всех.
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил, жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово.
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена, и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.
Умей поставить, в радостной надежде,
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том,
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело,
И только воля говорит: "Иди!"
Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег, -
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!
Рыжа
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого что лес - моя колыбель, и могила - лес,
Оттого что я на земле стою - лишь одной ногой,
Оттого что я о тебе спою - как никто другой.
Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,
У всех золотых знамен, у всех мечей,
Я ключи закину и псов прогоню с крыльца -
Оттого что в земной ночи я вернее пса.
Я тебя отвоюю у всех других - у той, одной,
Ты не будешь ничей жених, я - ничьей женой,
И в последнем споре возьму тебя - замолчи!-
У того, с которым Иаков стоял в ночи.
Но пока тебе не скрещу на груди персты -
О проклятие!- у тебя остаешься - ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир,-
Оттого, что мир - твоя колыбель, и могила - мир!
©М.Цветаева
Оттого что лес - моя колыбель, и могила - лес,
Оттого что я на земле стою - лишь одной ногой,
Оттого что я о тебе спою - как никто другой.
Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,
У всех золотых знамен, у всех мечей,
Я ключи закину и псов прогоню с крыльца -
Оттого что в земной ночи я вернее пса.
Я тебя отвоюю у всех других - у той, одной,
Ты не будешь ничей жених, я - ничьей женой,
И в последнем споре возьму тебя - замолчи!-
У того, с которым Иаков стоял в ночи.
Но пока тебе не скрещу на груди персты -
О проклятие!- у тебя остаешься - ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир,-
Оттого, что мир - твоя колыбель, и могила - мир!
©М.Цветаева
Живи. Не жалуйся, не числи
ни лет минувших, ни планет,
и стройные сольются мысли
в ответ единый: смерти нет.
Будь милосерден. Царств не требуй.
Всем благодарно дорожи.
Молись -- безоблачному небу
и василькам в волнистой ржи.
Не презирая грез бывалых,
старайся лучшие создать.
У птиц, у трепетных и малых,
учись, учись благословлять!
ни лет минувших, ни планет,
и стройные сольются мысли
в ответ единый: смерти нет.
Будь милосерден. Царств не требуй.
Всем благодарно дорожи.
Молись -- безоблачному небу
и василькам в волнистой ржи.
Не презирая грез бывалых,
старайся лучшие создать.
У птиц, у трепетных и малых,
учись, учись благословлять!
Laura McGrough
Люблю стихотворения военных лет
Владимир Матвеев
Одна из Зееловских
За Зееловом погас
Дымный день вдали...
На высоты пятый раз
В наступленье шли.
А полку была дана
Треть одной из них.
Треть, где сотня полегла
Сверстников моих.
Укрывала темнота
Дота серый брус
И казалось: высота
Выше, чем Эльбрус.
Наконец стрелковый полк
Оборону смял!
Отдавая павшим долг,
Командир молчал.
За Зееловом рассвет
Зажигал зарю.
Попросил майор кисет:
"Дай-ка закурю..."
Самокрутку в три вершка
Долго мастерил...
Никогда наш комполка
Прежде не курил.
Владимир Карпенко
2 мая 1945 года в Берлине
Еще невнятна тишина,
Еще в патронниках патроны,
И по привычке старшина
Пригнувшись, мчится к батальону.
Еще косится автомат
На окон черные провалы,
Еще "цивильные" дрожат
И не выходят из подвалов.
И, тишиною потрясен,.
Солдат, открывший миру двери,
Не верит в день, в который он
Четыре долгих года верил.
Игорь Иванов
Штыки от стужи побелели,
Снега мерцали синевой,
Мы, в первый раз надев шинели,
Сурово бились под Москвой.
Безусые, почти что дети,
Мы знали в яростный тот год,
Что вместо нас никто на свете
За этот город не умрет.
Владимир Матвеев
Одна из Зееловских
За Зееловом погас
Дымный день вдали...
На высоты пятый раз
В наступленье шли.
А полку была дана
Треть одной из них.
Треть, где сотня полегла
Сверстников моих.
Укрывала темнота
Дота серый брус
И казалось: высота
Выше, чем Эльбрус.
Наконец стрелковый полк
Оборону смял!
Отдавая павшим долг,
Командир молчал.
За Зееловом рассвет
Зажигал зарю.
Попросил майор кисет:
"Дай-ка закурю..."
Самокрутку в три вершка
Долго мастерил...
Никогда наш комполка
Прежде не курил.
Владимир Карпенко
2 мая 1945 года в Берлине
Еще невнятна тишина,
Еще в патронниках патроны,
И по привычке старшина
Пригнувшись, мчится к батальону.
Еще косится автомат
На окон черные провалы,
Еще "цивильные" дрожат
И не выходят из подвалов.
И, тишиною потрясен,.
Солдат, открывший миру двери,
Не верит в день, в который он
Четыре долгих года верил.
Игорь Иванов
Штыки от стужи побелели,
Снега мерцали синевой,
Мы, в первый раз надев шинели,
Сурово бились под Москвой.
Безусые, почти что дети,
Мы знали в яростный тот год,
Что вместо нас никто на свете
За этот город не умрет.
Evgenia
Представь себе
муз Е.Крылатова
сл. Л. Дербенева
Представь себе весь этот мир, огромный весь.
Таким, какой он есть, на самом деле есть:
С полями, птицами, цветами и людьми,
Но без любви, ты представляешь? Без любви...
Есть океаны, облака и города,
Лишь о любви никто не слышал никогда.
Так же синей ночью звезды в небе кружат,
Так же утром солнце светит с вышины.
Только для чего он и кому он нужен,
Мир, в котором люди друг другу не нужны?
Так же гаснет лето, и приходит стужа,
И земля под снегом новой ждет весны,
Только мне не нужен, слышишь? Мне совсем не нужен
Мир, где мы с тобой друг другу не нужны.
Представь себе весь этот мир, огромный весь.
Таким, какой он есть, и что любовь в нем есть .
Когда наполнен он дыханием весны
И напролет ему цветные снятся сны.
И если что-нибудь не ладится в судьбе,
Тот мир, где нет любви, опять представь себе.
Так же синей ночью звезды в небе кружат,
Так же утром солнце светит с вышины.
Только для чего он и кому он нужен,
Мир, в котором люди друг другу не нужны?
Так же гаснет лето, и приходит стужа,
И земля под снегом новой ждет весны,
Только мне не нужен, слышишь?
Мне совсем не нужен
Мир, где мы с тобой друг другу не нужны
муз Е.Крылатова
сл. Л. Дербенева
Представь себе весь этот мир, огромный весь.
Таким, какой он есть, на самом деле есть:
С полями, птицами, цветами и людьми,
Но без любви, ты представляешь? Без любви...
Есть океаны, облака и города,
Лишь о любви никто не слышал никогда.
Так же синей ночью звезды в небе кружат,
Так же утром солнце светит с вышины.
Только для чего он и кому он нужен,
Мир, в котором люди друг другу не нужны?
Так же гаснет лето, и приходит стужа,
И земля под снегом новой ждет весны,
Только мне не нужен, слышишь? Мне совсем не нужен
Мир, где мы с тобой друг другу не нужны.
Представь себе весь этот мир, огромный весь.
Таким, какой он есть, и что любовь в нем есть .
Когда наполнен он дыханием весны
И напролет ему цветные снятся сны.
И если что-нибудь не ладится в судьбе,
Тот мир, где нет любви, опять представь себе.
Так же синей ночью звезды в небе кружат,
Так же утром солнце светит с вышины.
Только для чего он и кому он нужен,
Мир, в котором люди друг другу не нужны?
Так же гаснет лето, и приходит стужа,
И земля под снегом новой ждет весны,
Только мне не нужен, слышишь?
Мне совсем не нужен
Мир, где мы с тобой друг другу не нужны
Alihena
Ты женщина...
Ты Радость...Ты Цветок...
Ты маленькая жизнь
в огромном мире...
Ты бриз морской...
Ты лёгкий ветерок...
И нет души на этом свете шире!
Ты тёплый летний дождь...
Ты птица в вышине...
Красива и умна...
Желанна и неотразима...
Пусть Жизнь твоя наполнится сполна...
Всем самым тёплым,
что есть в этом Мире!
Ты Радость...Ты Цветок...
Ты маленькая жизнь
в огромном мире...
Ты бриз морской...
Ты лёгкий ветерок...
И нет души на этом свете шире!
Ты тёплый летний дождь...
Ты птица в вышине...
Красива и умна...
Желанна и неотразима...
Пусть Жизнь твоя наполнится сполна...
Всем самым тёплым,
что есть в этом Мире!
тигра17
Ты ушел, ускользнул от меня на ТУ СТОРОНУ
Словно снег слезами в ладонь растаял
Я ищу тебя по бескрайнему городу
И скучаю, скучаю, скучаю, скучаю
Опустевший дом приглашает к отдыху
Тишина отдается в стенах мурлыканьем
Я вожу руками по воздуху
И глаза вижу - солнца бликами
И сгущается воздух в ладонях шерсткою
мокрый носик руки касается
В каждом шорохе тебя чувствую
Представляю и получается
Растянулся во весь рост, невидимый
Лапкой с ниточкой вновь играется
И я снова тихонько «кискаю»
Не от ветра же нить качается!
А глаза его все следят за мной
Кот мурлыкает и печалится
Ведь он рядом, он здесь, со мной
Только с ним никто не играется…
Ходит хвостиком по следам моим
Все высматривает себя - нового
Чтобы мне не разминуться с ним
Кем вернется в мой дом снова он?
Я узнаю в миг, зацелую с охами
Заласкаю. О Боже, как я скучала!
Ничего, что ко мне ты вернулся крохою
Мы с тобой опять все начнем сначала.
Снова будут руки с царапками
Я усну под твое мурчание
Ты обнимешь мой пальчик лапками
….Так закончится отчаяние….
Словно снег слезами в ладонь растаял
Я ищу тебя по бескрайнему городу
И скучаю, скучаю, скучаю, скучаю
Опустевший дом приглашает к отдыху
Тишина отдается в стенах мурлыканьем
Я вожу руками по воздуху
И глаза вижу - солнца бликами
И сгущается воздух в ладонях шерсткою
мокрый носик руки касается
В каждом шорохе тебя чувствую
Представляю и получается
Растянулся во весь рост, невидимый
Лапкой с ниточкой вновь играется
И я снова тихонько «кискаю»
Не от ветра же нить качается!
А глаза его все следят за мной
Кот мурлыкает и печалится
Ведь он рядом, он здесь, со мной
Только с ним никто не играется…
Ходит хвостиком по следам моим
Все высматривает себя - нового
Чтобы мне не разминуться с ним
Кем вернется в мой дом снова он?
Я узнаю в миг, зацелую с охами
Заласкаю. О Боже, как я скучала!
Ничего, что ко мне ты вернулся крохою
Мы с тобой опять все начнем сначала.
Снова будут руки с царапками
Я усну под твое мурчание
Ты обнимешь мой пальчик лапками
….Так закончится отчаяние….
тигра17
Я разогнал собак. Она еще
Жила. И крови не было заметно
Снаружи. Наклонившись, я сперва
Не разглядел, как страшно искалечен
Несчастный зверь. Лишь увидав глаза,
Похолодел от ужаса. (Слепит
Сиянье боли.) Диким напряженьем
Передних лап страдалица тащила
Раздробленное туловище, силясь
Отнять его у смерти. Из плаща
Носилки сделал я. Почти котенок,
Облезлая, вся в струпьях... На диване
Она беззвучно мучилась. А я
Метался и стонал. Мне было нечем
Ее убить. И потому слегка,
От нежности бессильной чуть не плача,
Я к жаркому затылку прикоснулся
И почесал за ушками. Глаза
Слепящие раскрылись изумленно,
И (господи! забуду ли когда?)
Звереныш замурлыкал. Неумело,
Пронзительно и хрипло. Замурлыкал
Впервые в жизни. И, рванувшись к ласке,
Забился в агонии.
Иногда
Мне кажется завидной эта смерть.
А. Кочетков
Жила. И крови не было заметно
Снаружи. Наклонившись, я сперва
Не разглядел, как страшно искалечен
Несчастный зверь. Лишь увидав глаза,
Похолодел от ужаса. (Слепит
Сиянье боли.) Диким напряженьем
Передних лап страдалица тащила
Раздробленное туловище, силясь
Отнять его у смерти. Из плаща
Носилки сделал я. Почти котенок,
Облезлая, вся в струпьях... На диване
Она беззвучно мучилась. А я
Метался и стонал. Мне было нечем
Ее убить. И потому слегка,
От нежности бессильной чуть не плача,
Я к жаркому затылку прикоснулся
И почесал за ушками. Глаза
Слепящие раскрылись изумленно,
И (господи! забуду ли когда?)
Звереныш замурлыкал. Неумело,
Пронзительно и хрипло. Замурлыкал
Впервые в жизни. И, рванувшись к ласке,
Забился в агонии.
Иногда
Мне кажется завидной эта смерть.
А. Кочетков
Дионео
Баллада о перевернутых истинах.
Лишь для забот нам отдых нужен
Лишь от врага придет покой
Лишь ворох сена лучший ужин
Лишь спящий верный часовой
К добру приводит лишь измена
Лишь трус заведомый смельчак
Всего незыблемее пена
И лишь влюбленный не дурак
Лишь призрак смысл существованья
А всех почетнее бандит
Смех вызывает лишь страданье
Молва лишь фарсом дорожит
Оценка истинная в лести
Богат деньгами лишь бедняк
В одном обмане сущность чести
И лишь влюбленный не дурак
Лишь преступленье не презренно
Безделье лишь среди хлопот
Лишь все ничтожества священны
Прекрасен лишь фальшивый плод
Лишь подлость славится по праву
Лишь в непотребстве высший смак
Одним печальным все забава
И лишь влюбленный не дурак
Вот истин праведных орава
Испуг и горе сердце нежат
Лишь мелодичность уши режет
Лишь в подлом благородства знак
Одни безумцы мыслят здраво
Но лишь влюбленный не дурак
Франсуа Вийон
Лишь для забот нам отдых нужен
Лишь от врага придет покой
Лишь ворох сена лучший ужин
Лишь спящий верный часовой
К добру приводит лишь измена
Лишь трус заведомый смельчак
Всего незыблемее пена
И лишь влюбленный не дурак
Лишь призрак смысл существованья
А всех почетнее бандит
Смех вызывает лишь страданье
Молва лишь фарсом дорожит
Оценка истинная в лести
Богат деньгами лишь бедняк
В одном обмане сущность чести
И лишь влюбленный не дурак
Лишь преступленье не презренно
Безделье лишь среди хлопот
Лишь все ничтожества священны
Прекрасен лишь фальшивый плод
Лишь подлость славится по праву
Лишь в непотребстве высший смак
Одним печальным все забава
И лишь влюбленный не дурак
Вот истин праведных орава
Испуг и горе сердце нежат
Лишь мелодичность уши режет
Лишь в подлом благородства знак
Одни безумцы мыслят здраво
Но лишь влюбленный не дурак
Франсуа Вийон
Alihena
Марина Цветаева
x x x
Быть в аду нам, сестры пылкие,
Пить нам адскую смолу, —
Нам, что каждою-то жилкою
Пели Господу хвалу!
Нам, над люлькой да над прялкою
Не клонившимся в ночи,
Уносимым лодкой валкою
Под полою епанчи.
В тонкие шелка китайские
Разнаряженным с утра,
Заводившим песни райские
У разбойного костра,
Нерадивым рукодельницам
(Шей не шей, а всё по швам!),
Плясовницам и свирельницам,
Всему миру — госпожам!
То едва прикрытым рубищем,
То в созвездиях коса.
По острогам да по гульбищам
Прогулявшим небеса.
Прогулявшим в ночи звездные
В райском яблочном саду…
— Быть нам, девицы любезные,
Сестры милые — в аду!
x x x
Быть в аду нам, сестры пылкие,
Пить нам адскую смолу, —
Нам, что каждою-то жилкою
Пели Господу хвалу!
Нам, над люлькой да над прялкою
Не клонившимся в ночи,
Уносимым лодкой валкою
Под полою епанчи.
В тонкие шелка китайские
Разнаряженным с утра,
Заводившим песни райские
У разбойного костра,
Нерадивым рукодельницам
(Шей не шей, а всё по швам!),
Плясовницам и свирельницам,
Всему миру — госпожам!
То едва прикрытым рубищем,
То в созвездиях коса.
По острогам да по гульбищам
Прогулявшим небеса.
Прогулявшим в ночи звездные
В райском яблочном саду…
— Быть нам, девицы любезные,
Сестры милые — в аду!
Alihena
Волк
Было дружбой, стало службой,
Бог с тобою, брат мой волк!
Подыхает наша дружба:
Я тебе не дар, а долг!
Заедай верстою версту,
Отсылай версту к версте!
Перегладила по шерстке,—
Стосковался по тоске!
Не взвожу тебя в злодеи,—
Не твоя вина — мой грех:
Ненасытностью своею
Перекармливаю всех!
Чем на вас с кремнем — огнивом
В лес ходить — как Бог судил,—
К одному бабьё ревниво:
Чтобы лап не остудил.
Удержать — перстом не двину:
Перст — не шест, а лес велик.
Уноси свои седины,
Бог с тобою, брат мой клык!
Прощевай, седая шкура!
И во сне не вспомяну!
Новая найдется дура —
Верить в волчью седину.
Октябрь 1920
Было дружбой, стало службой,
Бог с тобою, брат мой волк!
Подыхает наша дружба:
Я тебе не дар, а долг!
Заедай верстою версту,
Отсылай версту к версте!
Перегладила по шерстке,—
Стосковался по тоске!
Не взвожу тебя в злодеи,—
Не твоя вина — мой грех:
Ненасытностью своею
Перекармливаю всех!
Чем на вас с кремнем — огнивом
В лес ходить — как Бог судил,—
К одному бабьё ревниво:
Чтобы лап не остудил.
Удержать — перстом не двину:
Перст — не шест, а лес велик.
Уноси свои седины,
Бог с тобою, брат мой клык!
Прощевай, седая шкура!
И во сне не вспомяну!
Новая найдется дура —
Верить в волчью седину.
Октябрь 1920
Alihena
Я объявляю Вам войну
За те слова, что мне сказали,
За ту глухую тишину
Всех Ваших чувств, что Вы питали.
Я объявляю Вам войну
За ложь, за клевету, за подлость,
За то, что бросили меня одну,
За Ваш надменный нрав и ранящую сердце гордость.
Я Ваш единственный теперь судья,
Пришла пора – готовьтесь, сударь, к мести.
Вы будете страдать так, как страдала я
За боль поруганной и оскорблённой чести.
Вы были дерзкими в поступках и словах,
Жестоким были, доброты не зная.
Так знайте, я клянусь, что Ваша голова
Заплатит мне за всё – то, отчего страдаю.
Я презираю Вас, Вы для меня – ничто,
И Вам не вымолить теперь прощенья.
Так низко пасть не мог ещё никто,
И Вы ответите за Ваше преступленье.
Готовьтесь, сударь, Вы – мой злейший враг,
И Вас возмездие моё настигнет –
Вы будете мертвы, и я развею прах
Того, кто от моей руки погибнет.
За те слова, что мне сказали,
За ту глухую тишину
Всех Ваших чувств, что Вы питали.
Я объявляю Вам войну
За ложь, за клевету, за подлость,
За то, что бросили меня одну,
За Ваш надменный нрав и ранящую сердце гордость.
Я Ваш единственный теперь судья,
Пришла пора – готовьтесь, сударь, к мести.
Вы будете страдать так, как страдала я
За боль поруганной и оскорблённой чести.
Вы были дерзкими в поступках и словах,
Жестоким были, доброты не зная.
Так знайте, я клянусь, что Ваша голова
Заплатит мне за всё – то, отчего страдаю.
Я презираю Вас, Вы для меня – ничто,
И Вам не вымолить теперь прощенья.
Так низко пасть не мог ещё никто,
И Вы ответите за Ваше преступленье.
Готовьтесь, сударь, Вы – мой злейший враг,
И Вас возмездие моё настигнет –
Вы будете мертвы, и я развею прах
Того, кто от моей руки погибнет.
Evgenia
Представь себе
муз Е.Крылатова
сл. Л. Дербенева
Представь себе весь этот мир, огромный весь.
Таким, какой он есть, на самом деле есть:
С полями, птицами, цветами и людьми,
Но без любви, ты представляешь? Без любви...
Есть океаны, облака и города,
Лишь о любви никто не слышал никогда.
Так же синей ночью звезды в небе кружат,
Так же утром солнце светит с вышины.
Только для чего он и кому он нужен,
Мир, в котором люди друг другу не нужны?
Так же гаснет лето, и приходит стужа,
И земля под снегом новой ждет весны,
Только мне не нужен, слышишь? Мне совсем не нужен
Мир, где мы с тобой друг другу не нужны.
Представь себе весь этот мир, огромный весь.
Таким, какой он есть, и что любовь в нем есть .
Когда наполнен он дыханием весны
И напролет ему цветные снятся сны.
И если что-нибудь не ладится в судьбе,
Тот мир, где нет любви, опять представь себе.
Так же синей ночью звезды в небе кружат,
Так же утром солнце светит с вышины.
Только для чего он и кому он нужен,
Мир, в котором люди друг другу не нужны?
Так же гаснет лето, и приходит стужа,
И земля под снегом новой ждет весны,
Только мне не нужен, слышишь?
Мне совсем не нужен
Мир, где мы с тобой друг другу не нужны
муз Е.Крылатова
сл. Л. Дербенева
Представь себе весь этот мир, огромный весь.
Таким, какой он есть, на самом деле есть:
С полями, птицами, цветами и людьми,
Но без любви, ты представляешь? Без любви...
Есть океаны, облака и города,
Лишь о любви никто не слышал никогда.
Так же синей ночью звезды в небе кружат,
Так же утром солнце светит с вышины.
Только для чего он и кому он нужен,
Мир, в котором люди друг другу не нужны?
Так же гаснет лето, и приходит стужа,
И земля под снегом новой ждет весны,
Только мне не нужен, слышишь? Мне совсем не нужен
Мир, где мы с тобой друг другу не нужны.
Представь себе весь этот мир, огромный весь.
Таким, какой он есть, и что любовь в нем есть .
Когда наполнен он дыханием весны
И напролет ему цветные снятся сны.
И если что-нибудь не ладится в судьбе,
Тот мир, где нет любви, опять представь себе.
Так же синей ночью звезды в небе кружат,
Так же утром солнце светит с вышины.
Только для чего он и кому он нужен,
Мир, в котором люди друг другу не нужны?
Так же гаснет лето, и приходит стужа,
И земля под снегом новой ждет весны,
Только мне не нужен, слышишь?
Мне совсем не нужен
Мир, где мы с тобой друг другу не нужны
xvb190
Безответная любовь.
Нет ничего ее ужасней.
Во сне я вижу вновь и вновь,
Ту девушку, что нет прекрасней
Ее, во сне, целую я
И нежно, страстно обнимаю.
Я ей шепчу любви слова,
От счастья голову теряю.
Но лишь проснусь, опять тоска,
Страданья сердце разрывают.
Живу, как мак среди песка,
Чьи корни влаги не видают.
А может лучше позабыть,
Ту девушку, что нет прекрасней.
Найти ее, поймать, избить,
Чтоб стала лешего ужасней.
Тогда, наверно, жизнь пойдет,
И я другую полюблю,
И над пустыней дождь пойдет,
А мак полюбит коноплю.
Нет ничего ее ужасней.
Во сне я вижу вновь и вновь,
Ту девушку, что нет прекрасней
Ее, во сне, целую я
И нежно, страстно обнимаю.
Я ей шепчу любви слова,
От счастья голову теряю.
Но лишь проснусь, опять тоска,
Страданья сердце разрывают.
Живу, как мак среди песка,
Чьи корни влаги не видают.
А может лучше позабыть,
Ту девушку, что нет прекрасней.
Найти ее, поймать, избить,
Чтоб стала лешего ужасней.
Тогда, наверно, жизнь пойдет,
И я другую полюблю,
И над пустыней дождь пойдет,
А мак полюбит коноплю.
Искусственное дыхание
И вот мне приснилось что сердце мое не болит
Оно - колокольчик фарфоровый в желтом Китае
На пагоде пестрой висит и тихонько звенит,
В эмалевом небе дразня журавлиные стаи.
И кроткая девушка в платье из красных шелков,
где золотом вышиты осы, цветы и драконы
с поджатыми ножками тихо без мысли, без слов
внимательно слушает тихие-тихие звоны
Николай Гумилев
Это сообщение отредактировал Искусственное дыхание - 04-11-2010 - 10:14
Оно - колокольчик фарфоровый в желтом Китае
На пагоде пестрой висит и тихонько звенит,
В эмалевом небе дразня журавлиные стаи.
И кроткая девушка в платье из красных шелков,
где золотом вышиты осы, цветы и драконы
с поджатыми ножками тихо без мысли, без слов
внимательно слушает тихие-тихие звоны
Николай Гумилев
Это сообщение отредактировал Искусственное дыхание - 04-11-2010 - 10:14
Evgenia
Любовные письма великих людей.
Наполеон - Жозефине.
Моя единственная Жозефина - вдали от тебя весь мир кажется мне пустыней, в которой я один...
Ты овладела больше чем всей моей душой. Ты - единственный мой помысел; когда мне опостылевают докучные существа, называемые людьми, когда я готов проклясть жизнь, - тогда опускаю я руку на сердце: там покоится твое изображение; я смотрю на него, любовь для меня абсолютное счастье... Какими чарами сумела ты подчинить все мои способности и свести всю мою душевную жизнь к тебе одной? Жить для Жозефины! Вот история моей жизни...Ты овладела больше чем всей моей душой. Ты - единственный мой помысел; когда мне опостылевают докучные существа, называемые людьми, когда я готов проклясть жизнь, - тогда опускаю я руку на сердце: там покоится твое изображение; я смотрю на него, любовь для меня абсолютное счастье... Какими чарами сумела ты подчинить все мои способности и свести всю мою душевную жизнь к тебе одной? Жить для Жозефины! Вот история моей жизни...
Умереть, не насладившись твоей любовью, - это адская мука, это верный образ полного уничтожения. Моя единственная подруга, избранная судьбою для совершения нам вместе тяжкого жизненного пути, - в тот день, когда твое сердце не будет больше мне принадлежать, - мир утратит для меня всю свою прелесть и соблазн.
Наполеон - Жозефине.
Моя единственная Жозефина - вдали от тебя весь мир кажется мне пустыней, в которой я один...
Ты овладела больше чем всей моей душой. Ты - единственный мой помысел; когда мне опостылевают докучные существа, называемые людьми, когда я готов проклясть жизнь, - тогда опускаю я руку на сердце: там покоится твое изображение; я смотрю на него, любовь для меня абсолютное счастье... Какими чарами сумела ты подчинить все мои способности и свести всю мою душевную жизнь к тебе одной? Жить для Жозефины! Вот история моей жизни...Ты овладела больше чем всей моей душой. Ты - единственный мой помысел; когда мне опостылевают докучные существа, называемые людьми, когда я готов проклясть жизнь, - тогда опускаю я руку на сердце: там покоится твое изображение; я смотрю на него, любовь для меня абсолютное счастье... Какими чарами сумела ты подчинить все мои способности и свести всю мою душевную жизнь к тебе одной? Жить для Жозефины! Вот история моей жизни...
Умереть, не насладившись твоей любовью, - это адская мука, это верный образ полного уничтожения. Моя единственная подруга, избранная судьбою для совершения нам вместе тяжкого жизненного пути, - в тот день, когда твое сердце не будет больше мне принадлежать, - мир утратит для меня всю свою прелесть и соблазн.
Evgenia
Письмо Татьяны Онегину (А.С. Пушкин, "Евгений Онегин")
Я к вам пишу – чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.
Сначала я молчать хотела;
Поверьте: моего стыда
Вы не узнали б никогда,
Когда б надежду я имела
Хоть редко, хоть в неделю раз
В деревне нашей видеть вас,
Чтоб только слышать ваши речи,
Вам слово молвить, и потом
Все думать, думать об одном
И день и ночь до новой встречи.
Но, говорят, вы нелюдим;
А мы... ничем мы не блестим,
Хоть рады вам и рады простодушно.
Зачем вы посетили нас?
В глуши забытого селенья
Я никогда не знала б вас,
Не знала б горького мученья.
Души неопытной волненья
Смирив со временем (как знать?),
По сердцу я нашла бы друга,
Была бы верная супруга
И добродетельная мать.
Другой!.. Нет, никому на свете
Не отдала бы сердца я!
То в высшем суждено совете...
То воля неба: я твоя;
Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой;
Я знаю, ты мне послан богом,
До гроба ты хранитель мой...
Ты в сновиденьях мне являлся,
Незримый, ты мне был уж мил,
Твой чудный взгляд меня томил,
В душе твой голос раздавался
Давно...нет, это был не сон!
Ты чуть вошел, я вмиг узнала,
Вся обомлела, заплыла
И в мыслях молвила: вот он!
Не правда ль? Я тебя слыхала:
Ты говорил со мной в тиши,
Когда я бедным помогала
Или молитвой услаждала
Тоску волнуемой души?
И в это самое мгновенье
Не ты ли, милое виденье,
В прозрачной темноте мелькнул,
Проникнул тихо к изголовью?
Не ты ль, с отрадой и любовью,
Слова надежды мне шепнул?
Кто ты, мой ангел ли хранитель,
Или коварный искуситель:
Мои сомненья разреши.
Быть может, это все пустое,
Обман неопытной души!
И суждено совсем иное...
Но так и быть! Судьбу мою
Отныне я тебе вручаю,
Перед тобою слезы лью,
Твоей защиты умоляю...
Вообрази: я здесь одна,
Никто меня не понимает,
Рассудок мой изнемогает,
И молча гибнуть я должна.
Я жду тебя: единым взором
Надежды сердца оживи
Иль сон тяжелый перерви,
Увы, заслуженный укором!
Кончаю! Страшно перечесть...
Стыдом и страхом замираю...
Но мне порукой ваша честь,
И смело ей себя вверяю...
Это сообщение отредактировал Evgenia - 13-11-2010 - 23:18
Я к вам пишу – чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.
Сначала я молчать хотела;
Поверьте: моего стыда
Вы не узнали б никогда,
Когда б надежду я имела
Хоть редко, хоть в неделю раз
В деревне нашей видеть вас,
Чтоб только слышать ваши речи,
Вам слово молвить, и потом
Все думать, думать об одном
И день и ночь до новой встречи.
Но, говорят, вы нелюдим;
А мы... ничем мы не блестим,
Хоть рады вам и рады простодушно.
Зачем вы посетили нас?
В глуши забытого селенья
Я никогда не знала б вас,
Не знала б горького мученья.
Души неопытной волненья
Смирив со временем (как знать?),
По сердцу я нашла бы друга,
Была бы верная супруга
И добродетельная мать.
Другой!.. Нет, никому на свете
Не отдала бы сердца я!
То в высшем суждено совете...
То воля неба: я твоя;
Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой;
Я знаю, ты мне послан богом,
До гроба ты хранитель мой...
Ты в сновиденьях мне являлся,
Незримый, ты мне был уж мил,
Твой чудный взгляд меня томил,
В душе твой голос раздавался
Давно...нет, это был не сон!
Ты чуть вошел, я вмиг узнала,
Вся обомлела, заплыла
И в мыслях молвила: вот он!
Не правда ль? Я тебя слыхала:
Ты говорил со мной в тиши,
Когда я бедным помогала
Или молитвой услаждала
Тоску волнуемой души?
И в это самое мгновенье
Не ты ли, милое виденье,
В прозрачной темноте мелькнул,
Проникнул тихо к изголовью?
Не ты ль, с отрадой и любовью,
Слова надежды мне шепнул?
Кто ты, мой ангел ли хранитель,
Или коварный искуситель:
Мои сомненья разреши.
Быть может, это все пустое,
Обман неопытной души!
И суждено совсем иное...
Но так и быть! Судьбу мою
Отныне я тебе вручаю,
Перед тобою слезы лью,
Твоей защиты умоляю...
Вообрази: я здесь одна,
Никто меня не понимает,
Рассудок мой изнемогает,
И молча гибнуть я должна.
Я жду тебя: единым взором
Надежды сердца оживи
Иль сон тяжелый перерви,
Увы, заслуженный укором!
Кончаю! Страшно перечесть...
Стыдом и страхом замираю...
Но мне порукой ваша честь,
И смело ей себя вверяю...
Это сообщение отредактировал Evgenia - 13-11-2010 - 23:18
addeloall
расскажите а лучше напишите : какие стихи вам нравятся? может быть они когда-то произвели на вас сильное впечатление, являются своеобразным девизом или вы любите их перечитать для успокоения в свободную минутку?
OZORNAJA
Мечтаю стать твоей Звездою,
На небосводе воссиять.
Я для тебя весь Мир открою,
Чтоб всю любовь тебе отдать.
И Солнце нам с Луной в дорогу
К Звезде протянут семь лучей,
А на закате у порога
Вручат к Созвездью семь ключей.
Я назову Звезду Любовью,
Что ты познал меня сполна,
И чтоб с улыбкой озорною
Звезда сияла нам до сна!
На небосводе воссиять.
Я для тебя весь Мир открою,
Чтоб всю любовь тебе отдать.
И Солнце нам с Луной в дорогу
К Звезде протянут семь лучей,
А на закате у порога
Вручат к Созвездью семь ключей.
Я назову Звезду Любовью,
Что ты познал меня сполна,
И чтоб с улыбкой озорною
Звезда сияла нам до сна!
OZORNAJA
Мне ночью звезды рассказали,
Что где-то рядом на Земле,
Есть мой единственный желанный
И ночью он придет ко мне.
Когда глаза свои закрыла,
Я вновь увидела тебя.
И я всю ночь тебя любила,
Как будто вовсе не спала.
А утром солнце мне призналось,
Что ты со мной везде, всегда.
И это мне не показалось —
Ты просто в сердце у меня.
Что где-то рядом на Земле,
Есть мой единственный желанный
И ночью он придет ко мне.
Когда глаза свои закрыла,
Я вновь увидела тебя.
И я всю ночь тебя любила,
Как будто вовсе не спала.
А утром солнце мне призналось,
Что ты со мной везде, всегда.
И это мне не показалось —
Ты просто в сердце у меня.
OZORNAJA
Не торопитесь уходить,
Постойте у открытой двери!
Нельзя же с легкостью забыть
Тех, кто вас любит, кто вам верит!
Не торопитесь отвергать,
Когда вам душу открывают…
Достаньте мудрости печать,
Сумейте просто промолчать!
Вы ведь сумеете, я знаю.
Не торопитесь разлюбить,
Все чувства сразу отвергая, -
Тепла вам может не хватить,
Чтоб отчужденья лед растаял.
Не торопитесь успевать,
Найдите миг остановиться!
А вдруг получится узнать
И там, где надо, появиться…
Не торопитесь все забыть,
От вздорной мысли отмахнуться…
Как нелегко все возвратить,
Как нелегко назад вернуться.
Игорь Федосеев
Постойте у открытой двери!
Нельзя же с легкостью забыть
Тех, кто вас любит, кто вам верит!
Не торопитесь отвергать,
Когда вам душу открывают…
Достаньте мудрости печать,
Сумейте просто промолчать!
Вы ведь сумеете, я знаю.
Не торопитесь разлюбить,
Все чувства сразу отвергая, -
Тепла вам может не хватить,
Чтоб отчужденья лед растаял.
Не торопитесь успевать,
Найдите миг остановиться!
А вдруг получится узнать
И там, где надо, появиться…
Не торопитесь все забыть,
От вздорной мысли отмахнуться…
Как нелегко все возвратить,
Как нелегко назад вернуться.
Игорь Федосеев
Дионео
ПОЕЗД
Нет времени, чтобы себя обмануть,
И нет ничего, чтобы просто уснуть,
И нет никого, кто способен нажать на курок.
Моя голова - перекресток железных дорог.
Есть целое небо, но нечем дышать.
Здесь тесно, но я не пытаюсь бежать.
Я прочно запутался в сетке ошибочных строк.
Моя голова - перекресток железных дорог.
Нарушены правила в нашей игре,
И я повис на телефонном шнуре. -
Смотрите, сегодня петля на плечах палача.
Скажи мне - прощай, помолись и скорее кончай.
Минута считалась за несколько лет,
Но ты мне купила обратный билет.
И вот уже ты мне приносишь заваренный чай.
С него начинается мертвый сезон.
Шесть твоих цифр помнит мой телефон,
Хотя он давно помешался на длинных гудках.
Нам нужно молчать, стиснув зубы до боли в висках.
Фильтр сигареты испачкан в крови.
Я еду по минному полю любви.
Хочу каждый день умирать у тебя на руках.
Мне нужно хоть раз умереть у тебя на руках.
Любовь - это слово похоже на ложь.
Пришитая к коже дешевая брошь.
Прицепленный к жестким вагонам вагон-ресторан.
И даже любовь не поможет сорвать стоп-кран.
Любовь - режиссер с удивленным лицом,
Снимающий фильмы с печальным концом,
А нам все равно так хотелось смотреть на экран.
Любовь - это мой заколдованный дом,
И двое, что все еще спят там вдвоем.
На улице Сакко-Ванцетти мой дом 22.
Они еще спят, но они еще помнят слова.
Их ловит безумный ночной телеграф.
Любовь - это то, в чем я прав и неправ,
И только любовь дает мне на это права.
Любовь - как куранты отставших часов,
И стойкая боязнь чужих адресов.
Любовь - это солнце, которое видит закат.
Любовь - это я, это твой неизвестный солдат.
Любовь - это снег и глухая стена.
Любовь - это несколько капель вина.
Любовь - это поезд "Свердловск-Ленинград" и назад.
Любовь - это поезд сюда и назад.
Нет времени, чтобы себя обмануть.
И нет ничего, чтобы просто уснуть.
И нет никого, кто способен нажать на курок.
Моя голова - перекресток железных дорог.
Александр Башлачев
Нет времени, чтобы себя обмануть,
И нет ничего, чтобы просто уснуть,
И нет никого, кто способен нажать на курок.
Моя голова - перекресток железных дорог.
Есть целое небо, но нечем дышать.
Здесь тесно, но я не пытаюсь бежать.
Я прочно запутался в сетке ошибочных строк.
Моя голова - перекресток железных дорог.
Нарушены правила в нашей игре,
И я повис на телефонном шнуре. -
Смотрите, сегодня петля на плечах палача.
Скажи мне - прощай, помолись и скорее кончай.
Минута считалась за несколько лет,
Но ты мне купила обратный билет.
И вот уже ты мне приносишь заваренный чай.
С него начинается мертвый сезон.
Шесть твоих цифр помнит мой телефон,
Хотя он давно помешался на длинных гудках.
Нам нужно молчать, стиснув зубы до боли в висках.
Фильтр сигареты испачкан в крови.
Я еду по минному полю любви.
Хочу каждый день умирать у тебя на руках.
Мне нужно хоть раз умереть у тебя на руках.
Любовь - это слово похоже на ложь.
Пришитая к коже дешевая брошь.
Прицепленный к жестким вагонам вагон-ресторан.
И даже любовь не поможет сорвать стоп-кран.
Любовь - режиссер с удивленным лицом,
Снимающий фильмы с печальным концом,
А нам все равно так хотелось смотреть на экран.
Любовь - это мой заколдованный дом,
И двое, что все еще спят там вдвоем.
На улице Сакко-Ванцетти мой дом 22.
Они еще спят, но они еще помнят слова.
Их ловит безумный ночной телеграф.
Любовь - это то, в чем я прав и неправ,
И только любовь дает мне на это права.
Любовь - как куранты отставших часов,
И стойкая боязнь чужих адресов.
Любовь - это солнце, которое видит закат.
Любовь - это я, это твой неизвестный солдат.
Любовь - это снег и глухая стена.
Любовь - это несколько капель вина.
Любовь - это поезд "Свердловск-Ленинград" и назад.
Любовь - это поезд сюда и назад.
Нет времени, чтобы себя обмануть.
И нет ничего, чтобы просто уснуть.
И нет никого, кто способен нажать на курок.
Моя голова - перекресток железных дорог.
Александр Башлачев
Misty
Иосиф Бродский
От окраины к центру (1962)
..............
Это наша зима.
Современный фонарь смотрит мертвенным оком,
предо мною горят
ослепительно тысячи окон.
Возвышаю свой крик,
чтоб с домами ему не столкнуться:
это наша зима все не может обратно вернуться.
Не до смерти ли, нет,
мы ее не найдем, не находим.
От рожденья на свет
ежедневно куда-то уходим,
словно кто-то вдали
в новостройках прекрасно играет.
Разбегаемся все. Только смерть нас одна собирает.
Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
в темноте обнимает за плечи,
и полны темноты,
и полны темноты и покоя,
мы все вместе стоим над холодной блестящей рекою.
Как легко нам дышать,
оттого, что подобно растенью
в чьей-то жизни чужой
мы становимся светом и тенью
или больше того --
оттого, что мы все потеряем,
отбегая навек, мы становимся смертью и раем.
...................
Неужели не я,
освещенный тремя фонарями,
столько лет в темноте
по осколкам бежал пустырями,
и сиянье небес
у подъемного крана клубилось?
Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось.
Кто-то новый царит,
безымянный, прекрасный, всесильный,
над отчизной горит,
разливается свет темно-синий,
и в глазах у борзых
шелестят фонари -- по цветочку,
кто-то вечно идет возле новых домов в одиночку.
Значит, нету разлук.
Значит, зря мы просили прощенья
у своих мертвецов.
Значит, нет для зимы возвращенья.
Остается одно:
по земле проходить бестревожно.
Невозможно отстать. Обгонять -- только это возможно.
То, куда мы спешим,
этот ад или райское место,
или попросту мрак,
темнота, это все неизвестно,
дорогая страна,
постоянный предмет воспеванья,
не любовь ли она? Нет, она не имеет названья.
Это -- вечная жизнь:
поразительный мост, неумолчное слово,
проплыванье баржи,
оживленье любви, убиванье былого,
пароходов огни
и сиянье витрин, звон трамваев далеких,
плеск холодной воды возле брюк твоих вечношироких.
Поздравляю себя
с этой ранней находкой, с тобою,
поздравляю себя
с удивительно горькой судьбою,
с этой вечной рекой,
с этим небом в прекрасных осинах,
с описаньем утрат за безмолвной толпой магазинов.
Не жилец этих мест,
не мертвец, а какой-то посредник,
совершенно один,
ты кричишь о себе напоследок:
никого не узнал,
обознался, забыл, обманулся,
слава Богу, зима. Значит, я никуда не вернулся.
Слава Богу, чужой.
Никого я здесь не обвиняю.
Ничего не узнать.
Я иду, тороплюсь, обгоняю.
Как легко мне теперь,
оттого, что ни с кем не расстался.
Слава Богу, что я на земле без отчизны остался.
Поздравляю себя!
Сколько лет проживу, ничего мне не надо.
Сколько лет проживу,
сколько дам на стакан лимонада.
Сколько раз я вернусь --
но уже не вернусь -- словно дом запираю,
сколько дам я за грусть от кирпичной трубы и собачьего лая.
От окраины к центру (1962)
..............
Это наша зима.
Современный фонарь смотрит мертвенным оком,
предо мною горят
ослепительно тысячи окон.
Возвышаю свой крик,
чтоб с домами ему не столкнуться:
это наша зима все не может обратно вернуться.
Не до смерти ли, нет,
мы ее не найдем, не находим.
От рожденья на свет
ежедневно куда-то уходим,
словно кто-то вдали
в новостройках прекрасно играет.
Разбегаемся все. Только смерть нас одна собирает.
Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
в темноте обнимает за плечи,
и полны темноты,
и полны темноты и покоя,
мы все вместе стоим над холодной блестящей рекою.
Как легко нам дышать,
оттого, что подобно растенью
в чьей-то жизни чужой
мы становимся светом и тенью
или больше того --
оттого, что мы все потеряем,
отбегая навек, мы становимся смертью и раем.
...................
Неужели не я,
освещенный тремя фонарями,
столько лет в темноте
по осколкам бежал пустырями,
и сиянье небес
у подъемного крана клубилось?
Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось.
Кто-то новый царит,
безымянный, прекрасный, всесильный,
над отчизной горит,
разливается свет темно-синий,
и в глазах у борзых
шелестят фонари -- по цветочку,
кто-то вечно идет возле новых домов в одиночку.
Значит, нету разлук.
Значит, зря мы просили прощенья
у своих мертвецов.
Значит, нет для зимы возвращенья.
Остается одно:
по земле проходить бестревожно.
Невозможно отстать. Обгонять -- только это возможно.
То, куда мы спешим,
этот ад или райское место,
или попросту мрак,
темнота, это все неизвестно,
дорогая страна,
постоянный предмет воспеванья,
не любовь ли она? Нет, она не имеет названья.
Это -- вечная жизнь:
поразительный мост, неумолчное слово,
проплыванье баржи,
оживленье любви, убиванье былого,
пароходов огни
и сиянье витрин, звон трамваев далеких,
плеск холодной воды возле брюк твоих вечношироких.
Поздравляю себя
с этой ранней находкой, с тобою,
поздравляю себя
с удивительно горькой судьбою,
с этой вечной рекой,
с этим небом в прекрасных осинах,
с описаньем утрат за безмолвной толпой магазинов.
Не жилец этих мест,
не мертвец, а какой-то посредник,
совершенно один,
ты кричишь о себе напоследок:
никого не узнал,
обознался, забыл, обманулся,
слава Богу, зима. Значит, я никуда не вернулся.
Слава Богу, чужой.
Никого я здесь не обвиняю.
Ничего не узнать.
Я иду, тороплюсь, обгоняю.
Как легко мне теперь,
оттого, что ни с кем не расстался.
Слава Богу, что я на земле без отчизны остался.
Поздравляю себя!
Сколько лет проживу, ничего мне не надо.
Сколько лет проживу,
сколько дам на стакан лимонада.
Сколько раз я вернусь --
но уже не вернусь -- словно дом запираю,
сколько дам я за грусть от кирпичной трубы и собачьего лая.
И вновь, сверкнув из чаши винной,
Ты поселила в сердце страх
Своей улыбкою невинной
В тяжелозмейных волосах.
Я опрокинут в темных струях
И вновь вдыхаю, не любя,
Забытый сон о поцелуях,
О снежных вьюгах вкруг тебя.
И ты смеешься дивным смехом,
Змеишься в чаше золотой,
И над твоим собольим мехом
Гуляет ветер голубой.
И как, глядясь в живые струи,
Не увидать себя в венце?
Твои не вспомнить поцелуи
На запрокинутом лице?
Александр Блок
Повеселясь на буйном пире,
Вернулся поздно я домой;
Ночь тихо бродит по квартире,
Храня уютный угол мой.
Слились все лица, все обиды
В одно лицо, в одно пятно,
И ветр ночной поет в окно
Напевы сонной панихиды…
Лишь соблазнитель мой не спит;
Он льстиво шепчет: «Вот твой скит.
Забудь о временном, о пошлом
И в песнях свято лги о прошлом».
Александр Блок
|
Рекомендуем почитать также топики: Непереводимые слова Еще Ерофеев. Журналистика и PR Искаженные названия Юрий Бондарев |