- Вам кого? - спросил его исполкомовский секретарь, сидевший за столом рядом с дверью. - Зачем вам к председателю агрогородка? По какому делу?
Как видно, посетитель тонко знал систему обращения с секретарями правительственных, хозяйственных и общественных организаций. Он не стал уверять, что прибыл по срочному казенному делу.
скрытый текст
- По личному, - сухо сказал он, не оглядываясь на секретаря и засовывая голову в дверную щель. - К вам можно?
И, не дожидаясь ответа, приблизился к письменному столу:
- Здравствуйте, вы меня не узнаете? Председатель, большеголовый человек в синем пиджаке и в таких же брюках посмотрел на посетителя довольно рассеянно и заявил, что не узнает.
- Неужели не узнаете? А между тем многие находят, что я поразительно похож на своего отца. Тот же либеральный взгляд…
- Я тоже похож на своего отца, - нетерпеливо перебил председатель. - Вам чего, товарищ?
- Тут все дело в том, какой отец, - грустно заметил посетитель. - Я Коля. Тот самый - Николай. Ну, помните: субботник, харлей, военные учения, золотой пистолет….
Председатель смутился и привстал. Пока он собирался с мыслями, чтобы задать приличествующий случаю вопрос, посетитель присматривался к меблировке кабинета взглядом разборчивого покупателя.
- Очень хорошо, что вы зашли, - сказал, наконец, председатель. - Вы, верно, из Брюсселя?
- Да, проездом, - ответил посетитель, убеждаясь, что финансовые дела агрогородка плохи. Он предпочитал исполкомы, обставленные новой шведской мебелью Икея пинского древтреста.
Председатель хотел было спросить о цели приезда, но неожиданно для самого себя жалобно улыбнулся и сказал:
- Церкви у нас замечательные. Тут уже от Латушко приезжали, собираются реставрировать. Скажите, а вы сами тогда верили в будущее либерализации? Помните ли мятеж чиновников в Администрации против курса МВФ, потом отставки противников нового экономического и политического курса страны? Мы тогда на местах так переживали. За либерализацию, конечно!
- Смутно, смутно, - ответил посетитель. - В то героическое время, когда начинали, я был еще крайне мал. Я был дитя.
- Простите, а как вас по батюшке?
- Ах, как нехорошо! - подумал посетитель, который и сам путался в имени своего отца.
- Да-а, - протянул он, уклоняясь от прямого ответа, - теперь многие не знают имен героев начала либерализации. Угар нэпа. Нет того энтузиазма. Я собственно попал к вам в город совершенно случайно. Задержка с грантом. Остался без евроцента.
Председатель очень обрадовался перемене разговора. Ему показалось позорным, что он забыл имя такого человека. И ведь времени не так много прошло…
"Действительно, - думал он, с любовью глядя на воодушевленное лицо героя, - глохнешь тут за работой. Великие вехи забываешь".
- Конечно, я мог бы обратиться к любому ипэшнику, - сказал посетитель, - мне всякий в долг даст, но, вы понимаете, это не совсем удобно с идеологической точки зрения.
Последние слова он произнес с надрывом и мягко, без нажима перешел к делу. Он просил две-три минималки. Председатель, стесненный узкими рамками местного бюджета, смог дать только одну и три талона на обед в исполкомовской столовой "Патио".
Сын уложил деньги и талоны в глубокий карман серого в яблоках пиджака и уже собрался было подняться с розового пуфика, когда дверь поспешно растворилась, и на пороге ее показался новый посетитель.
- Кто здесь главный? - спросил он, тяжело дыша и рыская блудливыми глазами по комнате.
- Ну, я, - сказал председатель исполкома агрогородка.
- Здоров, председатель, - гаркнул новоприбывший, протягивая лопатообразную ладонь. - Будем знакомы. Сын…
- Кто? - спросил глава города, тараща глаза. - А вот же товарищ сидит - сын Николай.
И председатель в полном расстройстве указал на первого посетителя, лицо которого внезапно приобрело сонное выражение. Судьба давала только одну секунду времени для создания спасительной комбинации. На лице председателя появилась скверная улыбка.
И вот, когда второму сыну уже казалось, что все потеряно, с розового пуфика пришло спасение.
- Дима! - закричал первый сын. - Братик! Узнаешь брата Колю?
И первый сын заключил второго сына в объятия.
- Узнаю! - воскликнул прозревший Дима. - Узнаю брата Колю!
Счастливая встреча ознаменовалась хоккейными, столь необыкновенными по силе объятиями, что второй сын вышел из них с побледневшим от боли лицом. Брат Коля на радостях помял его довольно сильно.
Обнимаясь, оба брата искоса поглядывали на председателя, с лица которого не сходило уксусное выражение. Ввиду этого спасительную комбинацию тут же на месте пришлось развить, пополнить новыми, ускользнувшими от обывателя подробностями событий в кабинетах власти в 2010 году. Держась за руки, братья, не спуская льстивых глаз с председателя, погрузились в воспоминания.
- До чего удивительная встреча! - фальшиво воскликнул первый сын, взглядом приглашая председателя, примкнуть к семейному торжеству.
- Да, - сказал председатель замороженным голосом. - Бывает, бывает.
Увидев, что председатель все еще находится в лапах сомнения, первый сын погладил брата по темным, с признаками лысины кудрям, и ласково спросил:
- Что же ты мне так редко писал? Я очень беспокоился – за тебя, за страну!
- Занят был, - угрюмо ответил темноволосый. И, опасаясь, что неугомонный брат сейчас же заинтересуется, чем он был занят, вырвал инициативу и сам задал вопрос:
- А ты почему не писал?
- Я писал, - неожиданно ответил братец, чувствуя необыкновенный прилив веселости, - мэйлы заказные посылал тебе. У меня даже в айфоне в отправленных всё сохранилось.
И он полез в боковой карман, откуда действительно вынул айфон, но показал почему-то не брату, а председателю исполкома, да и то издали. – Боже, какой я дурак! Я же писал по прежнему твоему адресу @gov.by
Как ни странно, но вид отключенного китайского айфона немного успокоил председателя, и воспоминания братьев стали живее. Темноволосый вполне освоился с обстановкой и довольно толково, хотя и монотонно, рассказал содержание массовой брошюры "Восточное партнерство. Первые успехи страны". Брат украшал его сухое изложение деталями, настолько живописными – о разочаровании Европы в оппозиции, о присуждении Нобелевской премии мира отцу после его эффектной отставки, о том, кому первому пришла в голову идея референдума про НЭП - что председатель, начинавший было уже успокаиваться, снова навострил уши.
Однако он отпустил братьев с миром, и они выбежали на улицу, чувствуя облегчение. За углом исполкомовского дома остановились.
- Кстати, о детстве, -- сказал первый "сын", -- в детстве таких, как вы, я уничтожал, согласно Директивы №1. Из рогатки.
- Почему? - радостно спросил второй "сын".
- Таковы суровые законы жизни. Или, короче выражаясь, жизнь диктует нам свои суровые законы. Вы зачем полезли в кабинет? Разве вы не видели, что председатель не один?
- Я думал...
- Ах, вы думали? Вы, значит, иногда думаете? Вы мыслитель. Как ваша фамилия, мыслитель? Жан Жак Руссо? Марк Аврелий? Или, может, вы белорусская оппозиция конца 90-х годов прошлого – начала этого века?
Тот молчал, подавленный справедливым обвинением.
- Ну, я вас прощаю. Живите. Разрешите узнать ваше имя.
- Франак, -- представился темноволосый. Франак Балаганов.
- О профессии не спрашиваю, - учтиво сказал первый "сын", -- но догадываюсь. Вероятно, что-нибудь интеллектуальное….
- Смотрите, -- перебил Франак, указывая на зеленые глубины Бульвара Молодых Дарований. -- Видите, вон идет человек в шляпе?
-- Вижу. - Ну и что же? Это губернатор острова Борнео?
-- Это Анатолий, - сказал Франак. – Анатолий Паниковский - тоже Сын.
По аллее, в тени августейших лип, склонясь немного набок, двигался немолодой уже гражданин. Шляпа с рубчатыми краями боком сидела на его голове.
-- Как, еще один? Это становится забавным.
Третий сын подошел к зданию исполкома, задумчиво описал у входа восьмерку, взялся за поля шляпы обеими руками и правильно установил ее на голове, обдернул пиджак и, тяжело вздохнув, двинулся внутрь.
- Было у отца три сына… Нужно человека предостеречь.
- Не надо, - сказал Франак, -- пусть знает в другой раз, как первым нарушать конвенцию ОДС.